Почти реальный мир

— Чтобы сэкономить время и силы работникам полиции и суда, — ответила Вика. — Даже если преступник спёр из магазина всего два батона, то судебно-карательная машина всё равно должна отработать по полной программе. Сперва преступника нужно арестовать, запереть в изоляторе временного содержания, где его нужно кормить и одевать, а то ещё и лечить. Потом назначить бесплатного адвоката, оплатить ему работу, провести суд и вынести справедливый приговор. А если злосчастный вор двух батонов подаст на апелляцию, то всё по второму кругу, а то и по третьему. В конечном итоге злосчастного воришку двух батонов всё равно отправят в «Благодатный мир», но времени и сил работники полиции и суда потратят на него много. А им всем тоже зарплату платить надо. А так какая-никакая замануха получается. Всё не в «Бункер», а в гораздо более приятные для жизни базовые локации типа Сочи 2.0. Ты же сидел в «Бункере»?

— Не сидел, а работал, туннель чистил, — поправил Юрий.

— Не важно, — лениво отмахнулась Вика. — Главное, ты лично знаешь, что там и как. А в реальности об этом «Бункере» столько страшилок ходит! Чуть ли не натуральный ад с чертями и котлами получается.

Юрий задумчиво склонил голову. Звучит логично. Отец Кондрат, вон, о Большом внешнем мире такие страшилки рассказывал. Если ему верить, то по улицам городов и деревень черти толпами бродят и во всех людей вилами тычут. Но реальность оказалась совсем иной.

— Ладно, суть я уловил. А что ты там о бывшем жильце моей квартиры рассказать хотела? — спросил Юрий.

— А, ну да, — спохватилась Вика. — Так вот, Ингир Жалузян очень хотел обратно в благородное и законопослушное общество вернуться, почему и выбрал Верхнеянск в качестве места жительства. Точно не знаю, он там хотел то ли переучиться на кого-то, то ли завербоваться куда-то, где жизнь хреновая, зато платят много. В общем, старался парень. На первых порах очень даже старался. Однако не выдержал мощного напора недотраханных женщин Верхнеянска.

Сперва его Юличка, соседка наша из сто сорок седьмой квартиры окрутила. Потом другие подружки сердечные подтянулись. Потом Ингир дома ночевать перестал. Потом пропадать на недели начал. Между недотраханными бабами за него такая война развернулась. Каждая пыталась удержать его возле себя всеми доступными способами. В том числе с помощью халявной выпивки и дорогой закуски. В общем, о возвращении в благородное и законопослушное общество Ингир забыл начисто. А потом в его квартиру вселился ты, — ладонь Вики хлопнула Юрия по плечу.

Говорю же, скорей всего, Ингир окончательно просрал свой социальный рейтинг. Может, в «Бункер» угодил. Может, махнул на благородное и законопослушное общество рукой и подался в глубины «Благодатного мира» по собственной воле. Сам же знаешь, что там, в глубинах, с бухлом и сексом очень просто и никаких обязательств.

— А может он, того, помер? — осторожно предположил Юрий.

— Не исключено, — Вика пожала плечами. — В Верхнеянске лечением хронических болезней никто не занимается, травмы в основном. Но и здесь люди умирают. Я видела пару раз: был человек, упал, замигал и пропал, будто в воздухе растворился.

Повисла неловкая тишина. Юрий отвёл глаза в сторону. Совсем как в Сочи 2.0. Если человек умирает, то он просто исчезает из жизни. Никто его не хоронит, никто не отмечает ни поминки, ни сорокой день, ни годовщину.

— Так что, Юра, если ты и в самом деле очень хочешь вернуться в благородное и законопослушное общество, то тебе придётся много, очень много, учиться. А потом тебе придётся много, очень много, работать. На походы по бабам у тебя не будет времени. А время — это самый ценный ресурс, что имеется у каждого из нас. Оставайся мне верен, и тогда всё у тебя получится.

Очень скоро ты сам придумаешь расписание наших свиданий. Например, — Вика на миг задумалась, — два раза в неделю, может, три.

— Откуда у тебя такая уверенность? — спросил Юрий.

Признаться, слова Вики о встречах по расписанию его изрядно покоробили.

— В двадцатом веке основная масса людей жила как роботы. Вся их жизнь была строго регламентирована: — вместо короткого ответа Вика пустилась в очередное пояснение, — с утра встал и на работу, отстоял у конвейера восемь часов и домой, посидел перед телевизором, жену полюбил и спать. А с утра всё по новой. На протяжении всей индустриальной эпохи люди были как винтики, от которых требовалось чётко исполнять чужую волю, будь то начальник, командир или работодатель.

Во второй половине двадцать первого века ситуация поменялась самым кардинальным образом. Теперь у конвейеров круглые сутки стоят роботы. Простую и монотонную работу делают они. Кругом роботы, — Вика махнула рукой, — роботы, компьютеры, опять роботы и опять компьютеры. Человек перестал быть просто винтиком, «роботом» под управлением начальника, командира или работодателя. Теперь от каждого живого работника требуется энтузиазм, инициатива и умение брать на себя ответственность. А для этого нужно учиться, учиться и ещё раз учиться.

— Э-э-э…, — протянул Юрий, — постоянно получать всё новые и новые дипломы о высшем образовании?