Почти любовь, почти падение

   - А почему им обязательно нужно что-то говорить? - вышел из себя Андрей. - Это моя жизнь, мама! Даже не твоя, и точно не Кирина. Я могу сам решить?

   - Тебе тридцать один год, Андрей. Уже давно пора решить!

   - Не пора, - противился он. - Если бы было пора, я бы почувствовал. А я чувствую только то, что не хочу жениться... на Кире. - Заметил, как мать опасно прищурилась, и добавил: - Не сейчас.

   - А когда? - Маргарита руками развела и беспомощно посмотрела на мужа.

   Пал Олегыч кончиком ручки по столу постучал, к сыну приглядываясь.

   - Ты просто боишься, Андрей.

   - Нет, папа. Я просто не хочу.

   Маргарита на стул села, выглядела расстроенной.

   - И что нам с тобой делать? Ты хоть понимаешь, как Киру обидел?

   - Понимаю. Но лучше уж сейчас, чем потом... когда поздно будет.

   Мать так взглянула на него, что Андрей словами своими реально поперхнулся. И, конечно, понял, что именно её волнует, но отцу об этом, наверняка, не говорит, знает, что тому её мысли не понравятся. И Андрей мысленно с ней соглашался, да и в разговорах тоже, но чтобы поступить правильно, как мать хотела, нужно было через себя перешагнуть, а у него не получалось.

   И вину перед Кирой он чувствовал. Она утром даже не зашла к нему в кабинет, не позвонила ни разу, а когда они в коридоре случайно столкнулись, попыталась сбежать. Но Андрей её догнал, и они вместе зашли в её кабинет. Кира тут же отошла от него на почтительное расстояние, чтобы он ни в коем случае не мог её коснуться, а Жданов взмолился:

   - Кира! Не веди себя так.

   - Как? - Воропаева глазами на него сверкнула, и руки на груди скрестила, словно защищалась от него.

   - Я понимаю, ты вправе на меня обижаться, но я тебе правду сказал. Я не хочу сейчас жениться. Это не ко времени. И дело не в тебе, - решил немного слукавить он.

   Кира посмотрела на него со злой усмешкой.

   - Я знаю, что не во мне. Дело в тебе! Сколько ещё это будет продолжаться, вот скажи мне? Сколько ещё ты будешь надо мной издеваться?

   - Я не издеваюсь.

   - Нет? А когда надо мной знакомые смеются, это нормально? Все знают, что ты гуляешь, что я тебя прощаю постоянно, всё жду чего-то, чуда, наверное, а ты даже жениться на мне не хочешь. Правильно, зачем? Тебя и так всё устраивает!

   - Дело не в этом.

   - А в чём тогда, Андрей?!

   - Я должен быть уверен, что хочу этого. Чтобы всё серьёзно. А я пока этого не чувствую.

   - Ты не чувствуешь? А то, что чувствую я, хоть в какой-то степени тебя интересует? То, чего я хочу, на что надеюсь...

   - Я знаю, чего ты хочешь, - сказал Жданов, глядя на неё открыто и от Кириного взгляда не уворачиваясь. - Ты хочешь крепкий брак, мужа... идеального. А я, на данный момент, не уверен, что смогу соответствовать.

   - Любящего, - поправила его Кира, а Жданов непонимающе моргнул.

   - Что?

   - Я хочу любящего мужа. Этого ты мне тоже дать не можешь?

   Он молчал, молчал, наверное, слишком долго, потому что Кира горестно кивнула и указала ему на дверь. И Андрей ушёл, понимая, что поступает неправильно. Кира была сильно расстроена, смотрела на него с отчаянием, и ждала, что он вернётся, и примется просить у неё прощения, Андрей был в этом уверен. Но он ушёл, нанеся тем самым Воропаевой почти смертельную обиду. И даже знал, где и когда ему это аукнется.

   Вот такой вышел день. Не слишком удачный, прямо скажем. А вечером приехал по адресу, что ему Зорькин дал, и несколько минут сидел в машине, раздумывая. Не о том, зачем приехал, а о том, что Кате будет говорить. Как объяснит свой приезд. Правда, с объяснениями ему пришлось повременить, Кати дома не оказалось. Андрей вошёл в её подъезд, на нужный этаж поднялся, и долго в дверь звонил. Потом на пролёт вниз спустился и остановился у окна, не зная, радоваться ему тому, что её дома нет и бежать отсюда, или расстраиваться из-за того, что настрой на важный разговор зря пропадает.

   Хотя, что важного он мог ей сказать? Признаться, что четыре месяца о ней думал, как ни старался из головы выкинуть? И что даст это его признание? Он сам для себя не может до конца сформулировать, что ему от Кати Пушкарёвой нужно. Чтобы рядом была? Привязать её к себе, запретить уходить, чтобы ему хорошо было? А в ответ что? Что он может ей отдать, кроме себя самого? А ей ничего не нужно от него, она даже прощать его не хочет, разве что только секс, а это весьма зыбкая связь. Но всё-таки связь, а не тихое поскуливание в стороне и подсматривание за тем, как она свою жизнь строит. Неправильно, а он сказать ничего не имеет права. И не объяснить даже самому себе, почему для него это так важно - чтобы Катя была счастлива и поступала верно. Ведь он на самом деле знает, как для неё правильно, на уровне ощущений, но знает. И это так непривычно, знать что-то очень личное о другом человеке, настолько личное, что словами не объяснишь.

   А она: Миша, Миша!.. Ну какой, к чертям, Миша?

   Он так и стоял в подъезде, смотрел на улицу через не слишком хорошо вымытое окно, мимо него люди проходили, поглядывали с подозрением, а Андрей продолжал стоять, и только на часы время от времени кидал хмурый взгляд. Десять вечера. Где она?