Почти любовь

Отгулы у Маковецкого я выпросил заранее, и он без лишних вопросов отпустил. Еще бы, причина более чем уважительная. Чтобы диплом служил верой и правдой, его надо хорошенько обмыть, главное не залить алкоголем и не потерять. В перспективе меня ждали как минимум два дня запоя. Некоторые свадьбы с меньшим размахом отмечают. А какие планы у нас с парнями были грандиозные! Но в процессе что-то явно пошло не так, хотя до клуба я все-таки вчера доехал. Веснушка все равно спала, а пить в одиночку я не любитель. Хватило меня от силы на два часа, мысленно я был где угодно, но с не нажирающимися в хлам друзьями. Даже полуголые, на все готовые девчонки не вставляли. Скучно. Мне было адски скучно, и я сорвался домой сразу же, как увидел сообщение от проснувшейся Веснушки, но ответил ей только из пекарни. До сих пор не знаю, на кой хрен туда поперся. Я не фанат мучного в принципе, просто хотелось как-то ее удивить. И получилось. Еще как получилось! Олеськина благодарность не знала границ. Я даже опешил поначалу, но быстро сориентировался по ситуации. И это было круто, охренительно, горячо, но чертовски мало. Потенциал у Веснушки огромный, но вот с выносливостью есть определённые сложности. Не проблема, будем усердно работать в этом направление. Прямо сейчас и начнем. А где она, кстати? Нашарив пустоту рядом с собой, подскакиваю с кровати и, продрав глаза, осматриваюсь по сторонам. Никого. Напрягаюсь до ломоты в мышцах, вспомнив ее побег в Завидном, но не теряю надежды. Прислушиваюсь… принюхиваюсь… и с облегчением выдыхаю. Судя по звукам и ароматам, просачивающимся в спальню, Матвеева хозяйничает на кухне. Пахнет кофе и подгоревшим хлебом. Пирожки, видимо, ей не зашли или успели испортиться за ночь. Надеюсь и верю, что завтрак Веснушка готовит не только себе. Жду минут пять и с досадой понимаю, что напрасно трачу время. Для завтрака в постель Олеся еще не созрела. Ну надо же какая единоличница, а с виду и не скажешь. О брошенных котятах и одиноких старушках заботится, а мне шиш с маслом. Слегка раздраженный и чуток не проснувшийся вяло плетусь в душ. Взбодриться и освежиться мне сейчас просто жизненно необходимо. Не зря же житейская мудрость гласит: ясная голова рождает здравые мысли, маркетинг тоже истину глаголет, вещая с телеэкранов о том, что свежее дыханье облегчает понимание.

Посвежевший и готовый к новым свершениям, одетый только в полотенце, обёрнутое вокруг бёдер, я залетаю в гостиную-студию и сталкиваюсь с самым жёстким в моей жизни обломом. Даже в Завидном было не так жестко, как сейчас. В области солнечного сплетения неприятно тянет, за грудиной царапает незнакомое чувство. Ушла, маленькая стерва. Успела свалить, пока я плескался в душе, оставив на столешнице чашку с недопитым кофе и надкусанный бутерброд с сыром. Убегала в спешке. Трусиха.

Запустив руку в мокрые волосы, падаю в кресло и пустым взглядом смотрю на нетронутый бумажный пакет с пирогами. Импульсивно схватив его, швыряю в сторону входной двери, как раз в тот момент, когда она распахивается. Пакет пролетает в считанных миллиметрах от головы опешившей Веснушки. Застыв на пороге, она смотрит на меня распахнутыми глазами, транслирующими шок и недоумение. Длинная коробка выскальзывает из ее рук и падает на пол. Молоко. Обычное молоко. Черт, она просто вышла за молоком, а у меня едва паническая атака не случилась. Чувствую себя последним кретином, крепко встрявшим идиотом и влюбленным олухом одновременно. За двадцать семь лет я и близко не испытывал ничего подобного. Совру, если скажу, что это о*уеть какое приятное чувство. Ни хрена подобного. Я не подписывался на весь геморрой с душевными страданиями, ревностью и прочей фигней. У меня хватает нервяка по жизни и на работе, я и без любовного головняка едва успеваю отражать удары.

– Веснушка, твою ж мать…, – резко встав, бормочу почти с отчаяньем и иду к ней неровной походкой. Я давно протрезвел, но все равно ощущаю себя пьяным. Она захлопывает за собой дверь, автоматически бросая ключи на комод у стены. Снимает уродские туфли. Смотрит все так же растеряно.