Почти как «Бьюик»

— Я помню, — ответил он, и Сэнди подумал, что Керт не кривил душой, но с исчезновения Энниса Рафферти прошло почти четыре года. И событие это в определенном смысле так же устарело, как новости в номерах «Кантри американ», лежавшие в гараже Б. А более поздние исчезновения, так это ерунда. Лягушки, они и есть лягушки. Джимми, может, и назвали в честь президента, но он все равно остался песчанкой. И Кертис обвязался веревкой. Веревка вроде бы снимала все вопросы. «Естественно, — подумал Сэнди. — Ни один малыш с надувными наплечниками никогда не утонул в бассейне». Если бы он сказал такое Кертису, тот бы рассмеялся? Нет. Потому что Сэнди в тот вечер исполнял обязанности сержанта, являлся символом власти ПШП.

Но Сэнди не сомневался, что увидел бы смешинки в глазах Кертиса. Кертис забыл, что веревка не подвергалась испытанию, и если сила, таящаяся в «бьюике», решит его забрать, для этого ей хватит одной-единственной вспышки, после чего на бетонном полу останется желтая веревка с пустой петлей на конце. И все, дружище, прощай навсегда, еще один исследователь, отправившийся утолять свое любопытство неизвестно куда. Сэнди не мог приказать ему держаться подальше от гаража Б, как приказал Мэтту Бабицки отправляться к подножию холма. Ему оставалось лишь одно: постараться отговорить, переубедить. Но разве можно переубедить человека, глаза которого горят азартом, который с радостью соглашается сыграть в орлянку с судьбой?

Разругаться с Кертисом он мог, но убедить, что правота на его стороне, — никогда.

— Ты хочешь, чтобы я держал другой конец веревки? — спросил Сэнди. — За чем-то ты же сюда пришел, и уж точно не для того, чтобы узнать мое мнение.

— А ты подержишь? — Кертис заулыбался. — Я буду только рад.

Сэнди пошел с ним, остановился у боковой двери, намотав веревку на руку. Позади стоял Дикки-Дак Элиот, готовый ухватить его за ремень, если что-то произойдет и Сэнди потащит в гараж. Исполняющий обязанности сержанта покусывал нижнюю губу, тяжело дышал, пульс участился до ста двадцати ударов в минуту. Он чувствовал идущий из гаража холод, хотя стрелка термометра уже двинулась в обратную сторону: в гараже Б раннее лето сдало свою вахту сырому ноябрю, а печь посреди была мертва, как лишенный церкви Бог. Время замедлило свой бег. Сэнди уже открыл рот, чтобы спросить Керта, не собрался ли тот навеки поселиться в гараже, но взглянул на часы и увидел, что прошло только сорок секунд. И попросил Керта не заходить за «бьюик». Не дай бог, веревка за что-то зацепится.

— Кертис? Когда откроешь багажник, не суйся в него!

— Понятное дело. — Голос звучал весело, даже негодующе, так подросток обещает отцу и матери, что не будет лихачить на дороге, не будет пить на вечеринке, не полезет в драку и так далее. Все, что угодно, лишь бы они со спокойной душой отпустили его из дома, а уж потом.., никто не указ!

Он открыл дверцу со стороны водителя, перегнулся за рулевое колесо. Сэнди напрягся, готовый к рывку. Его предчувствие, похоже, передалось и Дикки-Даку, потому что тот ухватился за ремень. Но Керт уже подался назад, держа в руке коробку с кузнечиками. Посмотрел в дырочки.

— Похоже, все на месте и в полном порядке. — В голосе слышалось разочарование.

— Думал, их поджарило? — спросил Дикки-Дак. — Немудрено, со всем этим огнем.

Но огня не было, только свет. Стены гаража нигде не обуглились, они видели, что стрелка термометра уже подбиралась к пятидесяти пяти градусам <12,8 градуса.>, а из двери по-прежнему тянуло холодом. Но Сэнди понимал ход мыслей Дикки-Дака. Когда голова еще гудит от увиденного, когда в памяти еще свежи ярчайшие вспышки, трудно представить себе, что кузнечики, находившиеся в эпицентре катаклизма, остались целыми и невредимыми.

Однако остались. Как потом выяснилось, все до единого. И с лягушкой ничего не случилось, лишь затуманились выпученные глаза. Не просто затуманились, потому что, прыгнув, лягушка наскочила на стену клетки: она ослепла.

Керт открыл багажник и одновременно отступил на шаг, одним плавным движением, совсем как в балете.

Сэнди вновь напрягся, готовясь противостоять рывку.

Дикки-Дак ухватился за его пояс. И опять тревога оказалась ложной.

Керт заглянул в багажник.

— Тут холодно. — Голос звучал бесстрастно, отстранение. — Я ощущаю запах. Капусты. И перечной мяты. И… подождите…

Сэнди ждал. Керт продолжал молчать, и Сэнди позвал его.

— Я думаю, это соль, — заговорил Кертис. — Как на берегу океана. Запах идет отсюда, из багажника. Я в этом уверен.

— Мне без разницы, чем там пахнет, — крикнул Сэнди. — Я хочу, чтобы ты немедленно выметался оттуда.