Почтальон

– Как пёс, – кивнул Политкевич. – И думаю, товарищ инспектор, если мы с тобой его слова проверим, тут тоже всё сойдётся. Ты своих агентов-то не отозвал ещё?

– Сейчас двое им занимаются, Казимир Юткевич и Санька Прохоров. Красько, который раньше ходил, уволили мы его, не справлялся, и вообще оказался лишний человек.

– Проверенные?

– Прохоров недавно в органы пришёл, с одного завода мы, выдвиженцы, что я по рабочему призыву, что он, парень надёжный, ответственный, опыта мало, но наберётся. Юткевич – тот из бывших.

– Ты, Захар Петрович, доверяй, да проверяй, многие эти бывшие спят да и видят, как сюда беляки придут, Эстония-то вот она, рукой подать, до Изборска тридцать километров.

– А где взять кадры, – Семичев развёл руками, – вот у меня по штату четырнадцать агентов должно быть на весь Псковский округ, в наличии только одиннадцать, и это включая субинспектора, нету агентов, Вацлав, хоть тресни, а милиция на меня дела вешает, сама копаться не хочет. Конторщики с секретарями, архивариус, машинистки две, даже регистратор есть и двое посыльных. А агентов нет. Инструктор для агентов есть, етить, а их самих нет, вот как так.

– Будет набор, пришлём тебе пополнение.

– Ты же знаешь, рабочие в милицию неохотно идут, а уж в угро и подавно, тут дисциплина, день ненормированный, а оклад такой, что токарь на сдельщине больше заработает. Да и пока обучишь, я вон два года здесь, а до сих пор как свинья в апельсинах.

– Не наговаривай на себя.

– Да чего уж там, стараюсь как могу. Только, Вацлав Феофилыч, если бандит это, то слежку он рано или поздно почует, надо сворачиваться. А как невиновный человек, у меня недокомплект, воры да мокрушники, они ждать не будут, а то получается, вечером ребята за этим Сомовым ходят, а в ночь на поножовщину на вокзал. Может, своих людей дашь?

– Говорили мы об этом и с тобой, Захар, и с Радзянским, Сомов здесь, при погранотряде, давно отирается, моих людей видеть мог, да и город твои хлопцы знают лучше, особенно пригороды. А сворачиваться рано, ты сам посуди, он у нас единственная ниточка, потянем и выйдем на крупную рыбу, всю контрабанду прихлопнем. Дело почтового начальника, как там его – Травин, кажется, кто ведёт?

– Матюшин.

– Хорошо. Он молодой, неопытный ещё, пусть не торопится, выяснит все подробности, я прокурору позвоню. Но смотри, Захар, тут оплошать нельзя. Три поста вырезаны с начала зимы, и каждый раз один человек в живых остаётся, словно нам кто-то под копирку решение подсовывает. Без города не обошлось, а это твоя территория, так что и искать тебе.

– Те двое пограничники были, чистыми оказались, их перевели в область, – напомнил Семичев. – Может, и этот тоже ни при чём? Он же не только на этот пост еду-то носил, это угадать надо, что придётся основную команду ждать.

– Нет, чуйка у меня, бог, которого нет, он троицу любит. Мы Сомова сейчас спугнули, он ведь заподозрил что-то, ты видел, как он расслабился, когда фото Травина увидел? Значит, другого ждал и боялся. И побежит он к своим подельникам, зачем ему неприятности в виде пропавшей полюбовницы, сам решать побоится.

– Бывшей полюбовницы.

– Вот это ты и выясни, бывшая она или не бывшая, что делала в Алексеевской слободе, почему записку написала, что у них там с Лакобой случилось. Найди её и допроси, сам допроси, прежде чем следователю передавать. А лучше меня позови, вдвоём из неё всё вытянем.

– Так, может, Лакобу и допросить.

– Лакобой пусть следователь занимается, а я попробую с другой стороны зайти, через комитет партии, там с наскоку нельзя, так что ты его не трогай пока, подумай, что ещё можно сделать.

– Травин живёт в Алексеевской слободе, дом снимает.

– Откуда знаешь?

– Схлестнулся он с одним из наших зимой, в милиции протокол составляли.

– Преступные наклонности?

– Да ну, – Семичев замялся, – был у нас один тип, по комсомольскому призыву, да я ж говорил о нём, Красько. Повздорил он с девчонкой прямо на почте, слово за слово, полез за револьвером, так этот Травин его скрутил и в милицию доставил. Здоровый, сволочь, как пушинку нёс, на стол дежурному швырнул. Вот тогда адрес и выяснили.

– Всё равно неясно пока, кто в этой шайке орудует. За почтальоном тоже проследи, но осторожно, дело его в Наркомпочтеле я запрошу, может, грешки есть в прошлом или связи с заграницей. И Красько проверь, где он сейчас?

– Домой к себе в Новгород уехал. Слушай, Вацлав, к чему сложности такие, может, снова в карцер Сомова посадить, а потом на расстрел вывести, повязку на глаза, там он и поплывёт? Всё выложит как миленький.

– Расстрелять, Захар, мы его всегда успеем, зря, что ли, месяц его обхаживали, лыбились в рожу проклятую. Опытный он, ни слова лишнего, с нахрапа его не возьмёшь, так что следи за ним, а то не ровён час решит улизнуть. К Первомаю дело это мы закрыть должны, кровь из носу, понятно? Всех виновных найти и покарать, кто хоть как-то замешан. Партия и Совнарком, – Политкевич встал, опёрся о стол, – нас тут не просто так у границы поставили. Не только контрабандистов ловить, тут, понимаешь, политический вопрос, контра не дремлет.