Почтальон

Галкин суетится возле поводок, даёт указания своим подчинённым, сам проверяет заправку коней; что-то записывает химическим карандашом, держа полевую сумку офицера в левой руке. Несколько солдат возятся с соломой на повозках, поправляют сбрую на лошадях. Недалеко от них стоит оперуполномоченный НКВД старший лейтенант госбезопасности Исаев Иса, опираясь на костыли; рядом с ним три рядовых солдата войск НКВД. Возле них, одетая по-местному в длинное платье и платке стоит ещё Лида Гаргуль, молодая учительница русского языка и литературы, угодившая в эту захолустную деревню, вдали от городов и транспортных линий. Лида, единственная русская учительница в деревне быстро выучила местный язык и с началом войны активно помогала семьям писать письма сыновьям на фронт, переводить на кумыкский письма с фронта от командиров.

Галкин наконец поворачивается к призывникам и издаёт командирским голосом:

– Внимание! Слушай мою команду! Строиться в одну шеренгу! Живее! Живее построились!..

Призывники в подавляющем большинстве не знают языка, не понимают, что кричит этот русский офицер, поэтому почти все вопросительно смотрят на Ису и на Лиду. Иса, хромая, подходит к толпе, поворачивается к Галкину лицом и показывает призывникам, чтобы встали рядом с ним. Худо-бедно, удалось их поставить в строй. Галкин терпеливо ждал и как только Иса отошёл, продолжил командовать:

– Внимание! Тот, чью я называю фамилию, выходит из шеренги, идёт к транспортному средству и там ждёт! Всем понятно? Вопросы есть? Вопросов нет!.. Абакаров!.. Ахмедов!.. Абдуллаев!.. Алиев!..

Иса поднятым костылём показал, куда дальше становится, и призывники послушно стали перестраиваться. Лейтенант Галкин продолжил:

– Бамматов!.. Где Бамматов?..Оглох, что ли?..

Бамматова удерживала плачущая мать, она не хотела пускать последнего сына на войну, на неминуемую смерть, она уже проводила пятерых сыновей на фронт, а на двоих старших сыновей уже получила похоронки, она рыдала, она истерила, насмерть схватив сына и удерживая дрожащими руками. Самад пытался освободиться, просила мать, уговаривала пустить, а мать плакала ещё сильнее. Иса подошёл к Галкину и, не указывая на Бамматова, сказал:

– Бамматов там, с матерью прощается. Он немного глуховатый.

Лейтенант ещё раз повторил команду, но уже, сильнее:

– Бамматов, встать в строй!

– Лейтенант, погоди, пусть мать успокоится, потом, после всех посадим его.

– Товарищ старший лейтенант, мне некогда тут нюни женские слушать! У меня приказ: срочно доставить призывников на поезд! Любой ценой!

К лейтенанту подошла Лида.

– Товарищ лейтенант, Бамматов – инвалид, он глухой, его нельзя на фронт, – попыталась повлиять умоляющим голосом Лида, на что лейтенант ответил резко:

– Почему нельзя! Глухой, – не слепой! Врага увидит! Или в тылу пригодится.

Лида не успокоилась.

– Товарищ лейтенант, дайте, я поговорю с матерью, а вы пока других вызывайте, – сказала она, смотря прямо в глаза лейтенанту.

– Ладно, давай. Только быстро, – сказал Галкин смирительным голосом.

Лида подходит у плачущей матери Бамматова, обнимает её и что-то шепчет на ухо. Мать Бамматова отпускает сына, падает на колени и плачет в голос, обхватив сына за ноги. Лида тщетно пытается успокоить мать Бамматова:

– Аминат-бажюв, успокойтесь, пожалуйста. Всё будет хорошо. Его на фронт не отправят, он в тылу останется. Вернётся он. Мать Бамматова ещё сильнее плачет и цепляется за сына. Лида возвращается к лейтенанту.

– Товарищ лейтенант, Бамматов последний сын в семье, его пятеро братьев на фронте, а на двоих уже получила похоронки.

– Я тоже последний сын в семье! На брата и батю тоже получили похоронки. Я должен отомстить за них! И он пусть отомстить за братьев!.. Бамматов!

– Товарищ лейтенант!.. – Лида ещё раз хотела попытаться объяснить, но лейтенант не дал ей закончить фразу и зло скомандовал:

– Оставить разговоры!.. Бамматов! Ко мне!.. Ахмедов! Алиев! Бамматова

сюда ко мне! Бегом!

Ахмедов и Алиев подходят к толпе, осторожно берут за руки Бамматова, пытаются оторвать от матери. Мать в истерике цепляется за сына, рыдает, не пускает сына. Тогда сам Галкин подходит к матери Бамматва и злобно орет:

– А ну-ка, оставить, женщина! Я кому сказал, – оставить!

Аминат не обращает внимание, истошно плачет. Галкин достает пистолет.

– Оставить, я сказал! Я буду стрелять!

Аминат не обращает внимание, ещё больше цепляется за сына. Галкин выстреливает в воздух и кричит в ярости:

– Оставить, я сказал!

К Галкину подходит Иса, хватает его за руку и отводить в сторону.

– Лейтенант, ты тут не торопись воевать, успеешь ещё на фронте. С женщиной воевать нет нужды. Мы сейчас решим вопрос, а ты иди к повозкам, сажай пока других.

Лейтенант послушно кладёт пистолет в кобуру, понимая, что, наверное, погорячился, и возвращается к повозкам. Иса подходит к обезумевшей от горя матери, говорит ей что-то и отводит сына к повозке. Женщина, упав на землю, продолжает плакать.