Почта в Никогда-Никогда

В каждую опытную экспедицию против акул Уотсон брал в свою моторку корзиночку с ампулами, содержимое которых могло погубить целые города с многомиллионным населением. Любопытным он отвечал, что в корзиночке держит завтрак… С упорством Лукреции Борджиа[36] он испробовал на акулах множество смертоносных ядов: но эти морские «подопытные кролики» продолжали пребывать в добром здравии…

Этикетка — но какая ?

Однажды в 1961 году Уотсон «нашпиговал» гарпун отравой из своей кошелки, нырнул и тут же наткнулся на четырехметровую акулу. Рыба бросилась в атаку, но пловец успел пронзить ее своим гарпуном. Акула попыталась всплыть на поверхность моря, но тут вдруг перевернулась брюхом кверху и пошла ко дну… Обрадованный доктор Уотсон вскарабкался в моторку, чтобы посмотреть, каким препаратом он убил хищника. Однако оказалось, что из-за высокой влажности морского воздуха все этикетки отклеились и вперемешку валялись на дне корзинки!

Пять долгих месяцев прошло в попытках исправить оплошность, пока не удалось установить, что молниеносно убивает акулу нитрат стрихнина при дозе семь миллиграммов. Ученый предусмотрительно стал покрывать свои «снаряды» толстым слоем вазелина, так как этот яд, растворенный даже в массе морской воды, может оказаться опасным для жизни пловцов, находящихся поблизости.

Официальный публичный эксперимент с новым препаратом был проведен на пляже неподалеку от Балморала. С воздуха заметили большой косяк акул. За несколько минут три пловца убили отравленными гарпунами сорок штук. Среди них были экземпляры особо опасного вида, которые атакуют молниеносно, не поворачиваясь брюхом кверху, как это делают другие акулы.

Массовое истребление акул явилось большим шагом вперед в борьбе с бедствием австралийских вод. По пришел ли конец всем подводным опасностям? Чтобы быть совершенно спокойным, можно, пожалуй, последовать лишь совету сэра Виктора Коплсона, который сказал, что, «если хочешь быть уверенным на сто процентов, что тебя не тронет акула, не лезь в воду!»

Элегия на жизнь кита

Окрестности города Олбани (штат Западная Австралия) знамениты пшеницей, фруктами и картофелем. Более полутора веков прошло с того дня, когда его превосходительство капитан Джордж Ванкувер завернул сюда и воспользовался удобной естественной гаванью. Здесь запасались когда-то углем быстроходные почтовые корабли, связывающие Австралию с Британскими островами, сейчас через порт идут грузы мороженой баранины, отсюда вывозятся благородные сорта дерева. В радиусе сотни километров ученые-ботаники насчитали целых три с половиной тысячи видов дикорастущих великолепных цветов.

Таков облик этого края для нас, людей. Однако если в мрачных глубинах океана киты исповедуют какую-нибудь религию, то я твердо убежден, что именно в Олбани помещается китовый ад. Сразу за городом, в заливе Френчмен, дымятся большие котлы. Здесь поджаривают мощные туши самых крупных млекопитающих нашей планеты.

Нет, мы не говорим о грешниках. Похоже, что единственной причиной «вины» кита явилось использование человеком его жира в промышленности. Морская вода содержит растворимые минеральные соли, которые входят в пищу невидимых простым глазом микроскопических растений; за ними, в свою очередь, охотятся крошечные живые существа. Эти крошки становятся добычей креветок и так далее, и так далее, пока не дойдет до кита. Тогда появляется человек, который убивает кита, а из его жира получает глицерин. Последний в соединении с другими материалами образует взрывчатые вещества, которые изобретательные люди применяют для разных целей. Раньше из китового жира приготовляли свечи, горевшие во славу господа как в придорожных часовенках, так и перед алтарями храмов с остроконечными башнями. Жир, вытопленный из колосса морских глубин, освещал жилища до того времени, пока не появились керосиновые лампы. От крупного кита получают сырье для производства четверти миллиона кусков мыла. Китовый ус поддерживает стройность женщин всего мира. Натянутые на него ткани создают «парижскую фигуру». Все это рассказывал мне Иоганн Дайзруд во время беседы на борту корабля-базы «Космос-IV» в Сандефьорде (Южная Норвегия). С 1920 года ходит он на китовый промысел в район южного тропика.

Майские дети