Почему «сталинские соколы» воевали хуже Люфтваффе? «Всё было не так!»

Как уже отмечалось нами в первой части, степень эффективности действий войск, помимо прочего, определяется еще и уровнем понесенных ими потерь. Уже поэтому нельзя не обратить внимания на то, что ни один род авиации в советских ВВС не нес таких громадных (в относительном выражении) потерь, как авиация штурмовая. Так, в период с 22 июня 1941-го по 1 июля 1942-го один самолет-истребитель безвозвратно терялся по боевым причинам в среднем после 28 боевых вылетов, бомбардировщик – после 14, а штурмовик – после 13. В августе 1942-го – мае 1943-го на одну безвозвратную боевую потерю приходилось соответственно 69, 48 и 26 боевых вылетов, на 1 ноября 1944 г. (?) – 127, 125 и 85, а в январе – августе 1945-го – 194, 133 и 90187.

Если же отвлечься от средних цифр и посмотреть на безвозвратные боевые потери конкретных частей и соединений штурмовой авиации в конкретных операциях, то картина зачастую окажется гораздо худшей! Так, в июле – сентябре 1941 г. один Ил-2 терялся в среднем не в 13, а в 8–9 боевых вылетах, были и полки, где «горбатые» успевали слетать на боевые задания всего по 3–4 раза… В 874-м штурмовом авиаполку 267-й штурмовой авиадивизии 2-й воздушной армии Воронежского фронта в период с 27 июля по 18 сентября 1942 г. на одну боевую потерю Ил-2 приходилось не 26, а всего 9 боевых вылетов; в 945-м полку 206-й дивизии 8-й воздушной армии Сталинградского фронта с 13 октября по 22 декабря 1942-го – не 26, а 11; в 198-м полку 233-й дивизии 1-й воздушной армии Западного фронта в конце 1942-го летчик погибал в среднем уже после 8 боевых вылетов… В первые шесть дней Курской битвы (5—10 июля 1943 г.) во 2-й воздушной армии Воронежского фронта штурмовые авиачасти теряли один самолет в среднем опять-таки не в 26 (и тем более не в 85), а в 16–17 боевых вылетах, в 16-й воздушной армии Центрального фронта – в 13, 306-я штурмовая авиадивизия 17-й воздушной армии Юго-Западного фронта (5–7 июля) – всего в 2,8, а 305-я – в 2,2! В 3-й воздушной армии 1-го Прибалтийского фронта летом 1944-го, в Витебско-Оршанской, Полоцкой, Режицко-Двинской и Шяуляйской операциях, на одну безвозвратную боевую потерю Ил-2 также приходилось не 85 (или около того), а только 36 боевых вылетов188.

Понять, насколько высок был уровень боевых потерь Ил-2, можно, сравнив его с уровнем боевых потерь основных немецких «самолетов поля боя» – пикирующих бомбардировщиков Ju87. Еще в середине 1943 г. этот последний был в несколько раз, временами на порядок меньше, чем у Ил-2! Если в штурмовых авиачастях 2-й воздушной армии в первую неделю Курской битвы один самолет терялся, как мы видели, в 16–17 боевых вылетах, то в сражавшихся на том же участке фронта 2-й и 77-й пикировочных эскадрах люфтваффе – только в 153!189 Разрыв в несколько раз сохранялся тут в середине 1944-го: если в штурмовых авиачастях 3-й воздушной армии во время Белорусской стратегической операции на один безвозвратно потерянный по боевым причинам самолет приходилось 36 боевых вылетов, то во 2-й штурмовой эскадре люфтваффе во время немецко-румынского наступления под Яссами 30 мая – 8 июня 1944 г. – как минимум (sic!) 160…190 И это при том, что интенсивность использования самолетов Ju87 была, как мы видели, не меньше, а больше, чем у Ил-2!

Подобный уровень боевых потерь не только укрепляет нас во мнении о недостаточно высокой эффективности действий советских штурмовиков, но и заставляет (вслед за немецкими экспертами) выделить в качестве еще одного фактора, снижавшего эту эффективность, результативное противодействие немецких зенитной артиллерии и истребительной авиации.