Почему поют русалки

– Не может быть. Нет, я не верю. Не могу поверить, что такой человек мог оказаться способным на подобное злодеяние. Вы ведь не знали мистера Торнтона. Разве способен тот, кто посвятил себя служению Богу, кто мог на память цитировать Цицерона и Сенеку, кто работал над новым переводом «Исповеди» святого Августина, – разве, повторяю, способен такой человек преступить основные законы цивилизованного общества?

– Некоторые люди способны на все, лишь бы остаться в живых.

– Но не он. – В голосе доктора звучала непоколебимая уверенность. Его пальцы сомкнулись, накрыв ладонь больного друга. – Не верю.

– Ему не случалось когда-либо при вас упоминать имена кого-нибудь из своих попутчиков, кроме Кармайкла или Стентона?

Доктор Ньюмен сжал губы и задумался, роясь в памяти.

– Припоминаю, что на том же судне совершал путешествие еще один мужчина, которого сопровождала супруга. Кажется, Мэри Торнтон говорила о них один-два раза. Супружеская пара откуда-то с севера. – Он помолчал, задумавшись. – Там была еще одна старая дева и молодой джентльмен, служивший в Ост-Индской компании. Были и другие, но, к сожалению, не могу вспомнить ни одного имени.

– Досадно, – сказал Себастьян, поворачиваясь к двери и собираясь уходить.

Доктор сидел не шевелясь, его глаза по-прежнему были прикованы к лежащему.

– Если это правда, – заговорил он в следующее мгновение, – если его преподобие совершил то, что вы предполагаете… Он увидел бы свою вину в том, что произошло с Николасом. Мог бы хоть один отец жить с такой виной на сердце?

– Как видно, он не смог.

Себастьян покинул комнату, оставив доктора наедине с его умирающим другом.

ГЛАВА 38

– Присмотри получше за лошадками, – говорил Себастьян Тому, передавая поводья от пары усталых коней, запряженных в двуколку, на которой он только что вернулся из Кента. – Этот конюх с извозчичьего двора – полный идиот. Больше ни за что не отправлюсь туда без тебя.

Мальчишка ухмыльнулся и принял поводья.

– Я с ними во как буду нянчиться, не бойтесь.

– С Паркером повезло? Выяснил что-нибудь?

– А то! Его зовут Мэтт. Мэтт Паркер, работает в доках Ост-Индской. Вечерами торчит в местной пивнухе, «Заяц и гончая», ну, которая по дороге на Рэтклифф.

Взгляд Себастьяна, устремленный на грума, выражал едва ли не благоговейный ужас.

– Как тебе удалось все это выяснить?

Ухмылка маленького форейтора стала еще шире.

– А вам чего?

– Возможно, ты прав.

Хозяин повернулся к садовым воротам, чтобы идти в дом, но, помедлив, напомнил Тому:

– Если бы ты еще сумел подыскать мне камердинера…

Том рассмеялся и энергично закивал:

– Помню, помню, хозяин. Со всех сил ищу.

Таверна «Заяц и гончая» представляла собой неописуемо грязное, полуразвалившееся строение, притаившееся в узком проходе между аптекарской и мелочной лавками.

Себастьян с трудом прокладывал себе путь к буфетной стойке сквозь шумную толпу. Он предусмотрительно позаботился о подходящем наряде, но, несмотря на то что на плечах его красовалась потрепанная куртка, на голову была криво надвинута заношенная шляпа, а завершали эту коллекцию короткие штаны с Роузмари-лейн, он то и дело ловил на себе любопытные, явно враждебные взгляды. В подобных заведениях незнакомцев не встречают с приязнью.

Себастьян заказал пинту эля и, сохраняя молчаливое спокойствие и невозмутимость, принялся медленно цедить пиво, незаметно разглядывая полную табачного дыма комнату. Пивная явно пользовалась популярностью среди портового люда: моряки в синих бумазейных рубахах, рабочие в грубых куртках теснились здесь толпой. Себастьян приступил уже ко второй кружке эля, когда в зал ввалилась еще одна группа портовых рабочих, здоровенных верзил с широкими плечами и мускулистыми ручищами. Себастьян исподволь прислушивался к их добродушному перешучиванию и скоро выделил среди них одного малого с соломенными волосами и шрамом на щеке, к которому приятели обращались, называя его Паркер.

Запомнил лицо и вновь занялся элем. Когда докеры затеяли игру в дартс, Себастьян мельком отметил, что выигрывал чаще Паркер. В какой-то момент он отвернулся, чтоб заказать новую кружку эля, а в следующий неожиданно обнаружил рядом с собой Мэтта Паркера.

– Кажись, вы по мою душу здесь? – грубым тоном поинтересовался парень. Прищуренный взгляд его карих глаз был откровенно враждебным.

– В общем, да. – Себастьян знаком велел подать еще эля. – Хотелось поговорить с вами о вашем брате.

– О Джеке? – Брови великана насупились.

– Да.

– Какого черта вам надо? И вообще, вы-то сами кто такой будете?

– Меня зовут Девлин, – спокойно отвечал виконт, не делая попытки замаскировать свою аристократичную манеру речи.

Паркер шумно втянул носом воздух.

– Сдается мне, что вы говорите как вшивый пижон. А какое кому из ваших дело до таких висельников, как мой братец Джек?

Себастьян намеревался предложить этому человеку деньги за полученные сведения, но теперь решил, что делать этого не стоит. В заносчивой манере поведения докера сквозила та задиристость, которая подсказывала, что подобный жест не будет хорошо принят.