Почему они убивают. Как ФБР вычисляет серийных убийц

Когда мы изучаем «запойные» убийства, подобные этому, нам приходится учитывать многочисленные аспекты мотивации и поведения. Как у любых других типов преступлений, главное здесь – самое первое. Первые убийства Кьюненен совершает вне своей физической зоны комфорта – предположительно она находится в Хиллкресте, в Сан-Диего, – но его жертвы близки к нему, то есть принадлежат к эмоциональной зоне комфорта убийцы. К ним легко подобраться и легко нанести удар. Первое преступление и, пожалуй, второе, он совершает на почве эмоций. Усвоив, что это возможно, он расширяет границы, пока не срывается в «запой». И здесь мы снова видим, какую важность играют улики, оставленные Кьюнененом, в выявлении всех звеньев цепи. Если бы у нас так и оставались только данные, например по Ризу, то расследование пошло бы совсем другим путем. Вот почему я советую при расследовании серийных преступлений, которые поначалу могут казаться хаотичными, всегда ставить вопрос о том, действительно ли первое из них – первое, которое совершил конкретный человек.

Позвольте мне также добавить, что хотя я считал Кьюненена недальновидным, обуреваемым яростью любителем, а не преступным гением, и продолжаю так считать, мне есть что возразить так называемым экспертам, которые утверждали, будто он подсознательно хочет, чтобы его поймали. На мой взгляд, ничто в его поведении, профиле или последних действиях не указывает на это. Оставайся у него возможность, он продолжал бы убивать. У него не было никаких причин останавливаться.

У каждого преступника нужно учитывать его собственные триггеры и слабости. Элтон Коулмен действовал гораздо эффективнее и был – если сравнивать продолжительность его «запоя» и количество жертв – гораздо «успешнее», чем Эндрю Кьюненен. Он обладал большим опытом. И сам упростил себе задачу – просто повторял одно и то же преступление раз за разом. У него, однако, не было навыков для того, чтобы уходить далеко от зоны комфорта, смешиваться с толпой. Кьюненен это умел, он мог путешествовать. Чем больше мы узнаем о каждом преступнике, тем больше можем сделать. Например – хотя кое-что из этого и применялось, – я думаю, что власти, включая ФБР, могли быть более проактивными в отношении Кьюненена. Мы заранее знали, что он, где бы ни оказался, будет возникать на местной ночной гей-сцене. У нас были подтверждения того, что он был – и находится – в Майами-Бич. И мы знали, что само гей-сообщество обеспокоено появлением в их среде такого человека. Логично было уделить больше внимания распространению его фотографий и описаний по ресторанам и клубам, и одновременно – что еще более важно, – наладить механизм немедленного реагирования на сообщения. Обычное время прибытия полиции, как мы выяснили, оказалось слишком долгим.

Как с большинством серийных убийц, предотвратить первое преступление было крайне затруднительно. Но если и есть урок, который следует извлечь из дела Кьюненена, то он заключается в следующем (как мы писали в «Уолл-стрит джорнэл»): нам нужна единая, общегосударственная правоохранительная структура для розыска преступников и своевременного распространения информации. Она не остановит серийных или цепных убийц в самом начале, но поможет быстро их обезвредить. А когда жестокий преступник пускается в бега, именно этого от нас и ждут.

Глава 7. Тень стрелка

Примерно в двадцать пять минут двенадцатого утра, 1 августа 1966 года, под безоблачным знойным техасским небом светловолосый мужчина ростом 182 сантиметров и весом 89 килограммов, бывший десантник, а ныне студент факультета архитектуры и инженерии, в кедах и голубом нейлоновом комбинезоне поверх джинсов и красной клетчатой рубашки, подъехал на своем черном «Шевроле Импала» к башне из серого известняка высотой 93 метра, прилегающей к административному корпусу Техасского университета в Остине. Он припарковался и, вытащив зеленый армейский чемодан с заднего сиденья, поднялся на служебном лифте на двадцать седьмой этаж, а оттуда по лестнице на смотровую площадку, которая окружает здание по периметру на высоте около шестидесяти метров над землей, сразу под циферблатами часов, расположенных по всем четырем сторонам. Не было никаких признаков того, что он собирается когда-нибудь спускаться вниз по собственной воле. Судя по всему, он уже решил, что это последний день его жизни.

Этого мужчину, уроженца Флориды, звали Чарльз Джозеф Уитмен, и до того утра о его существовании знали разве что члены семьи и небольшой круг знакомых. Однако за следующие полтора часа от его рук умрут тринадцать ни в чем не повинных незнакомцев, а спустя еще час по всему миру прогремит новость о «снайпере на башне». Его имя навсегда останется синонимом неожиданной угрозы.