Почему они убивают. Как ФБР вычисляет серийных убийц

Часто, когда какое-то преступление или серия преступлений привлекают внимание прессы, мои бывшие коллеги и я обращаемся к продюсерам на телевидении и радио с просьбой высказаться и с нашей точки зрения. Это неоднократно происходило в деле Симпсон-Голдман[2], то же самое было с Гленом Роджерсом[3], со взрывами в Оклахома-Сити и поимкой Унабомбера – если перечислить самые памятные. Но я никогда не сталкивался с такой шумихой, какая поднялась в СМИ, когда возле своего дома в Майами 15 июля 1997 года был убит модельер Джанни Версаче. Убийцей считали Эндрю Филипа Кьюненена, который оставил за собой кровавый след практически через всю страну. Интерес к делу и страх перед убийцей были столь велики, что мало какие новостные каналы и телешоу в США не попытались связаться со мной.

Складывалось впечатление, что этот юноша и совершенное им бессмысленное, похожее на казнь убийство каким-то образом кристаллизовали все, что мы знаем об убийцах и о нашей собственной уязвимости.

Эндрю Филип Кьюненен родился 31 августа 1969 года, был младшим из четверых детей, и вырос в красивом пригороде для среднего класса, Ранчо-Бернардо, в Сан-Диего, Калифорния. Его отец, Модесто – все звали его Пит, – был родом с Филиппин, служил в американских военно-воздушных войсках, а после увольнения в 1972-м стал биржевым брокером. Эндрю рос умным и пытливым, рано начал читать и, по утверждениям множества свидетелей, в том числе его матери, Мэри-Энн, никогда не попадал в серьезные неприятности. Сама она была ревностной католичкой и старалась внушить религиозные ценности своим детям. В двенадцать лет Эндрю уже был очень высоким, темноволосым и привлекательным. Благодаря красоте и уму он выделялся на фоне других детей в школе Бишопа в Сан-Диего, куда родители отдали его, хоть им и пришлось для этого пойти на финансовые жертвы.

Если посмотреть, что влияло на Эндрю в детстве, выясняются любопытные факты. По его собственным словам, Модесто был приверженцем строгой дисциплины и телесных наказаний, от которых у сына нередко оставались синяки. У такого умного и чувствительного ребенка, как Эндрю, это могло стать причиной острого гнева и стремления к мести, а еще – внушить чувство вины, ведь это он якобы довел отца до применения физических мер. Эндрю считал, что его саморазрушительное поведение сформировалось как реакция на жесткую дисциплину. Но когда позднее опрашивали его брата и сестру, ни один из них не вспомнил никаких серьезных телесных наказаний. Наоборот, они утверждали, что Эндрю в семье был любимчиком, даже баловнем. Сам Модесто в интервью АВС-СВN говорил, что «Эндрю никогда не видел насилия в доме. И не испытывал его на себе, когда рос».

Мэри-Энн сама по себе являлась доминирующей фигурой. Родственники замечали, что они с Эндрю были особенно близки, и она всегда проверяла, с кем общается ее сын, чтобы оградить его от неподходящих друзей.

Далее, конечно, следует упомянуть тот факт, что, еще будучи подростком, Кьюненен открыто проявлял свою гомосексуальность – по крайней мере, вне дома. Первый сексуальный опыт с другим мальчиком он получил в тринадцать лет, и вместо того, чтобы скрывать, хвастался им напропалую. И, как большинство фактов его жизни, этот трактуется его родственниками и знакомыми радикально противоположным образом. Одни говорят, что то было здоровое проявление самоуважения и уверенности в своем сексуальном выборе. Другие – что Эндрю просто был эгоистичным и стремился всегда находиться в центре внимания, манипулировал другими, чтобы получить желаемое, и даже не замечал, когда ранил чьи-то чувства. Это одна из ключевых черт, которые прослеживаются в развитии индивидуумов, вырастающих склонными к насилию и антисоциальными.

В выпускном альбоме под фотографией Кьюненена была подпись: «Незабываемый».

Он был не только красив, но и выглядел старше своих лет. В пятнадцать он казался восемнадцатилетним, посещал гей-бары в Хиллкрест, Сан-Диего. Ему казалось, что «Кьюненен» звучит чересчур по-филиппински, и он придумывал себе романтические псевдонимы, а к ним и целые биографии: то был Эндрю де Сильвой, то Дэвидом Моралесом. Завел отношения со взрослым женатым мужчиной, который покупал ему дорогие подарки, снимал квартиру в Хиллкрест и давал ту роскошную жизнь, к которой Эндрю всегда стремился. Их отношения закончились, когда мужчина обнаружил одежду другого любовника Эндрю у того в квартире. Эндрю пришлось вернуться домой, что он считал для себя унижением. Ему было сложно скрывать свои сексуальные похождения от матери, которая тогда еще не подозревала о его гомосексуальности, хотя отец уже все знал. На шестнадцатый день рождения родители подарили ему подержанный красный «Ниссан-300ZX», пытаясь любой ценой удержать сына дома. По словам приятеля, Эндрю разгадал их замысел и заявил, что они «жалки» в своих попытках «купить его любовь».