Почему он выбрал Путина?

Итак, были и обвинительные слова, и угрозы объявить-таки Ельцину импичмент…

Кстати, любопытный момент: Ельцин отправил Примакова в отставку на следующий же день после того, как Совет Госдумы принял решение начать рассмотрение вопроса об импичменте президента: предполагалось, что эта процедура займет три дня − 13, 14 и 15 мая. Объявленная Ельциным 12-го числа отставка правительства Примакова выглядела как явный вызов его политическим оппонентам. Казалось бы, чего проще − у думской оппозиции появляется прямая возможность нанести ответный, нокаутирующий удар президенту, воспользуйтесь ею. Но нет, испугались… А Ельцин не испугался. Это как при лобовой атаке двух истребителей − кто отвернет раньше, у кого нервы окажутся слабее … Слабее они оказались у ельцинских противников.

В общем, импичмент провалился.

Никаких особенных народных волнений по поводу отставки Примакова также не последовало, хотя коммунисты, как уже говорилось, грозились их организовать. У наследников Ленина Сталина уже не было для этого сил.

Теоретически, по оценкам некоторых кремлевских аналитиков, необходимыми ресурсами (прежде всего финансовыми) для организации активного протеста, по крайней мере в Москве, обладал лишь Лужков. Однако и он ничего такого не предпринял. Во-первых, прямое силовое противостояние с кем-либо, да еще с привлечением народных масс, вовсе не соответствовало характеру Юрия Михайловича, стилю его политического поведения, а во-вторых, вообще не очень понятно, зачем ему все это было бы нужно: в конце концов в ту пору Примаков, как представлялось, был его наиболее опасным потенциальным конкурентом на будущих президентских выборах, хотя подчас он и заключал с Евгением Максимовичем временные, тактические союзы.

Вместе с тем, надо сказать, общественная реакция на отставку Примакова была крайне негативной.

Результаты опросов

(15 мая 1999 года)

Через три дня после отставки премьера Фонд «Общественное мнение» провел опрос: одобряете ли вы это решение президента? Реакция ответивших была резко отрицательной: 81 процент респондентов не одобрил отставку председателя правительства и лишь 8 одобрили.

Россиянам нравился Примаков. Как уже говорилось, от него веяло солидностью, надежностью, положительностью. Его бы, пожалуй, и президентом избрали…

Кстати, как всегда в таких случаях, рейтинг «обиженного» в данном случае «президентский» рейтинг сразу же поднялся: по данным ФОМ, если бы выборы президента проводились в момент опроса, Примаков набрал бы больше всего голосов (22 процента), опередив на 5 процентов Зюганова. До отставки «президентский» рейтинг Примакова не превышал 19 процентов.

Впрочем, всплеск народной любви оказался непродолжительным продержался лишь неделю. После того, как Дума утвердила премьером Степашина, все показатели популярности Примакова рейтинг доверия, «президентский» рейтинг вернулись на прежний уровень, хотя и оставались достаточно высокими, чтобы их обладатель мог вклиниться в уже складывавшуюся компанию кандидатов в президенты, причем с немалыми шансами на успех.

«Антриги, батюшка, антриги!»

В своих мемуарах, описывая период своего пребывания на посту председателя правительства, Примаков неизменно изображает дело так, что вот, мол, он был замечательным премьером и правительство было замечательное, и он много еще чего замечательного для страны сделал бы, если бы не его личные недруги, ненавистники и интриганы из числа ельцинских приближенных − той самой пресловутой «семьи»: очень уж они боялись, как бы он, такой независимый, неподконтрольный им, не стал президентом.

В действительности такого рода опасения (насчет примаковского карьерного продвижения) − и у самого Ельцина, и у его ближайших советников − конечно, были: популярность премьера у народных масс − а она в России, как известно, совсем не обязательно связана с реальными плюсами и минусами того или иного политика, − поднималась, как на дрожжах. Но… Во-первых, в глазах Ельцина и его окружения, «Примус» с самого начала ни по каким параметрам − ни по политическим взглядам, ни по политическому опыту, ни по возрасту, наконец, − не подходил на роль президента. Во-вторых, опять-таки с самого начала просто-напросто существовала твердая договоренность, что он в президенты и «не пойдет». Однако в какой-то момент у советников Ельцина возникли подозрения, что Евгений Максимович может, не моргнув глазом, отойти от этой договоренности (ну что такое, в самом деле, в политике подобные договоренности!) Эти-то подозрения и порождали предупредительные, «профилактические» действия, которые, вполне могли восприниматься самим Примаковым просто как коварные интриги его личных ненавистников.

В общем, суть дела была именно такова. Не думаю, что Евгений Максимович не понимал, в чем она заключается: как говорится, «не бином Ньютона». Просто всякого мемуариста тянет представить события в наилучшем, наивыгоднейшем для себя свете.

Тяжела ты, Кепка мономаха!