Почему нет?

– Спасибо. Так гораздо лучше.

– Не за что, – отзываюсь монотонно.

Отворачиваюсь, чтобы закрыть замок, а сам глупо таращусь на дверное полотно. Что-то не так. В ней что-то изменилось. Мы не пили ничего крепче чая, не говорили ни о чем серьезнее киновселенной «Марвел», но дистанция… ее почти нет. И это не я ее сокращаю. Я вообще не делаю ничего нового, а вот Ясмина… она…

– Все нормально? – слышится ее глубокий голос за спиной.

– Да, – резво отвечаю я, поворачивая ключ. – Замок немного троит. Идем.

Выходим со двора и шагаем по гравийной дороге в сторону центра. Шумит листва, на небе горят звезды, а фонари разливают пятнами желтый свет. Если выключить голову, выключить все то, что мешает, то можно даже представить, что настоящее свидание у Ясмины было сегодня не с Гришей, а со мной.

– Как там развод твоих родителей? – вдруг спрашивает Яся.

– К моему большому удивлению, процесс полным ходом идет к логическому завершению. Насколько я знаю, сейчас они решают все моменты, связанные с общим имуществом.

– Значит, все серьезно.

– Похоже на то.

– Ты… рад?

Неопределенно усмехаюсь. Интересный вопрос. И ответ на него тоже.

– Мне все равно.

– Правда?

– Да.

– Это… как-то печально.

Поворачиваюсь влево, и Яся взволнованно мотает головой:

– Извини, я… не стоило мне…

– Все нормально, – мигом успокаиваю ее. – Понимаю, ты со своей родней близка, но у меня все иначе. Может, если они развелись бы лет пять назад, до того как я ушел из дома, то все было бы по-другому, но теперь так. Они живут своей жизнью. Я – своей.

– Ты даже с мамой не общаешься?

– Немного. Мы иногда созваниваемся, раз в месяц я стараюсь приезжать к ней, но это… знаешь, как на встрече выпускников. Вы делаете вид, что рады друг другу, но на самом деле понятия не имеете, что сейчас происходит в жизни каждого. Думаю, ей это тоже не сильно нужно.

– Быть такого не может.

– Может. Когда мы видимся, она… – Вспоминаю последние встречи с матерью. Эти неловкие паузы, взгляды куда угодно, только не на меня, поверхностные вопросы, сухие ответы. – Она и сама не горит желанием общаться.

– Может, ей просто стыдно? – предполагает Ясмина. – Ну, за то, что все так вышло.

Еще одна воронка воспоминаний прямиком из детства вырывает меня из реальности, и я не могу дышать, ощутив крепкие объятия матери. Ее трясущиеся руки, звуки хриплых рыданий. Она плакала, прижимая меня к груди, после очередного скандала с отцом. Говорила что-то сумбурное и сбивчивое. Ее слезы катились по моему виску, и я прижимался к ней теснее, стараясь унять боль. Мне тогда было лет семь или восемь. Я еще не до конца понимал, что именно происходит, а когда через пару лет понял, то продолжил еще с большим усердием утешать ее в моменты душевного бессилия и обиды, ведь, кроме меня, у нее никого больше не было. Бабушка по ее линии умерла еще до моего рождения, своего отца мать не знала. Подруг, насколько я помню, у нее тоже не было, только двоюродная сестра, которая живет черт знает где. Я даже не уверен в том, что они все еще общаются. Еще года через три я начал защищать мать, доставлял отцу столько проблем, сколько мог придумать, влезал в их ссоры, обижался, пытался торговаться, но все тщетно. Отец просто откупался и уезжал к очередной любовнице. Это знали все: его друзья, коллеги, наши соседи. Мать все больше закрывалась в себе, угасала. В какой-то момент даже я перестал быть ей нужен, она все чаще запиралась в ванной и плакала там, а когда выходила, могла по несколько дней не смотреть мне в глаза.

– Возможно. – Ощущаю, как внутри меня хнычет обиженный малец, но я намеренно его игнорирую. – Но я не держу зла ни на кого из них. И ничего не требую.

– И это удивительно.

– Почему?

– Не знаю. Я бы так, наверное, не смогла.

– Так только взрослые могут. Вот дорасте-е-ешь… – шутливо тяну я.

– Эй!

Ясмина толкает меня бедром, и я игриво грожу ей пальцем.

– Ну все. Не балуйся.

Она насуплено смотрит на меня исподлобья, но вмиг преображается: отводит взгляд и кротко ухмыляется.

– Я бы гордилась таким сыном, как ты.

– Мне уже звать тебя «мамочка»? – выразительно спрашиваю я.

– Нет! – весело взвизгивает она. – Я просто хотела сказать, что она… твоя мама наверняка тоже гордится. Даже если что-то мешает ей сказать об этом тебе.

– Мне бы хотелось, чтобы она гордилась собой, а не мной, – отвечаю я, устремив взгляд вдаль, выше домов и зданий.

– Да, – задумчиво отзывается Яся. – Это и правда важнее.