Почему не иначе

Рычаг. Из немецкого языка. В одном из его старых диалектов «ритштанге» (от «ридан» — вращать) означало «вага» — жердь для перевертывания тяжелых предметов.

Рюкзак. Это совсем недавнее заимствование тоже из немецкого языка, где «Рюккен» значит «спина», а «Зак» — «мешок». Интересно, что и «ранец» тоже было заимствованием из немецкого.

С

Сабля. Не так уж много у нас слов, пришедших из венгерского, финно-угорской семьи, языка. «Сабля» — одно из них. У венгров «szablia» значит «резак», от глагола «szabni» — «резать». Слово это стало своим во многих европейских языках: немецкое «зэбель», французское «сабр» того же происхождения.

Салат. Немало «барских», неизвестных в дореволюционном народном быту кушаний — «котлеты», «бульон», «пюре» — называются у нас словами, взятыми в XVIII–XIX веках с Запада вместе с самыми новыми блюдами. Среди них и «салат». По-итальянски «salata» — «соленая» (зелень). Занесли это слово к нам повара-иноземцы.

Санаторий. В наших словах нередко встречаются группы латинских морфем, суффиксов и окончаний; «-ториум», «-ториа». Они характерны для существительных, означающих помещения для занятий, обозначенных основой слова: «аудирэ» — «слушать», «ауди-тория» — «слушалище»; «санарэ» — «оздоровлять», «сана-ториум» — «здравница». Большинство из них созданы уже не самими древними римлянами, а их наследниками— европейцами, из латинских словарных элементов.

Сани. В старославянском и древнерусском языках «сань» значило «змея». Два полоза зимней повозки, скользящие по снегу, напоминали нашим предкам дружно ползущих змей. Да ведь мы уже видели: сами эти скользкие брусья были названы тем же словом, что и одна из змеиных пород, — полоз. Вернитесь к этому слову, и вы увидите, что оно не случайно.

Санитар. Того же корня, что и «санаторий»: французское «sanitaire» («здравоохранительный») происходит от латинского «санитас» — «здоровье».

Сарай. Иранское слово «сараи», попав в тюркские языки, сохраняло свое пышное значение — «дворец». «Бахчисарай» — «садовый дворец». А вот, будучи заимствовано нами, оно стало названием самого скромного и невзрачного из строений — сарая. Как говорится, от великого до смешного один шаг, и в языке больше, чем где-либо. Однако то же слово пришло к нам и вторично, кружным путем; тут его восточное значение сохранилось. Когда мы вспоминаем оперу Моцарта «Похищение из сераля», слово «сераль» значит женская половина султанского дворца, от французского «sérail».

Сарафан. И тут перед нами влияние Востока: это иранское «serãpã»; оно означало у себя на родине род длинной одежды, а к нам пришло через тюркские языки.

Сахар. Мы говорим «сахар» про кусковой, твердый сахар и называем «сахарным песком» сахар раздробленный, размельченный. Но само это слово родилось из индийского «sakhara», а оно значило именно «гравий, песок» (и в частности, «песок сахарный»). Через греческое «сакхарон» оно проникло во все европейские языки: «сюкр» (французское), «цуккер» (немецкое), «шуга» (английское). Говоря «сахарный песок», мы, собственно, говорим «песчаный песок».

Свёкла. В древнерусском языке этот овощ нередко именовался и «севкла», потому что греческое «сэукла» было множественным числом от «сэуклон» — свекла. Очевидно, слово пришло к нам устным путем, через живую речь: книжники взяли бы за основу, разумеется, единственное число и образовали бы от него «свеклун», «свёкол», но только не «свёкла».

Сверчок. В народе и сейчас жив глагол «сверчать» — издавать трескучее стрекотание. Но «сверчать» очень близко стоит к «сверкать», иногда их даже смешивают. Возможно, они связаны друг с другом и по происхождению: искры раскаленного металла или горящего дерева и «сверчат» и «сверкают» одновременно. А «сверчок» — это просто «стрекотун».

Свидетель. Если бы вам вздумалось написать это слово не через два, а через три «е» — «сведетель», — вам бы отметили ошибку. А на деле его, собственно говоря, так бы и надо было писать: в древнерусском языке «свѣдѣтель» был тот, кто «вѣдал», знал что-нибудь совместно с другими. Позднее слово, не очень понятное простому народу, судебное, подверглось влиянию глагола «видеть»; стали понимать его как тот, кто видел что-либо. Вместо правильного «е» («ѣ») стали писать «и». Нам оно досталось уже измененным, и восстанавливать его старую форму нет смысла.

Свинья. Родословная столь звучного названия уходит далеко в глубь веков. Древнейшую индоевропейскую основу «сус-» можно встретить в именах этого животного в разных языках этой семьи. По-латыни «свинья» так и есть «сус». Родительный падеж тут «суис», а производное прилагательное «суинус» очень близко к древнему нашему «свинъ» — свиной, да и значит то же самое.

Каково же было первоначальное значение этого самого «сус»? Видимо, оно было звукоподражанием — древнеиндийское название «sūkarás» означало: «зверь, который делает «су-су!».