Почему нам так нравится секс

Второе возражение сводится к тому, что мужчины в традиционных сообществах не имеют возможности свободно выбирать себе жен — будь то на основании сексуальных сигналов или по любому другому принципу. Браки устраивают старшие члены рода, исходя из своих соображений — например, из желания скрепить тот или иной политический союз. Однако в действительности размер выкупа за невесту в традиционных обществах, например на Новой Гвинее, где я работаю, зависит от ее сексуальной привлекательности, здоровья и потенциальных материнских качеств. Родственники-мужчины, делающие выбор за жениха, могут проигнорировать его мнение о сексуальной привлекательности невесты — но никак не свое собственное. И уж конечно, мужчина ориентируется на сексуальную привлекательность женщины при выборе партнерши для внебрачного секса — который, вероятно, вносит заметный вклад в более высокую рождаемость в традиционных обществах (где мужчина лишен права выбирать жену исходя из собственных сексуальных предпочтений) по сравнению с современными. Кроме того, в традиционных обществах весьма обычны повторные браки после развода или смерти первой супруги, и при выборе второй жены мужчина имеет гораздо большую свободу.

Последнее возражение основано на том, что стандарты красоты подвержены культурным влияниям и изменчивы во времени, а вкусы конкретных мужчин даже в одном и том же обществе могут сильно различаться. Женская худоба может быть модной в этом году, но выйти из моды в следующем, при этом некоторым мужчинам худые женщины всегда нравятся больше. Однако этот факт лишь немного смазывает, но не опровергает основной вывод: всегда и везде мужчины в целом и в среднем предпочитают хорошо упитанных женщин с красивыми лицами.

Итак, мы увидели, что некоторые сексуальные сигналы: мужская мускулатура, красота лица у обоих полов и жировая ткань, сконцентрированная в определенных местах женского тела, — согласуются с теорией «честной рекламы». Впрочем, обсуждая сигналы животных, я упоминал, что разные сигналы могут соответствовать разным теориям. Это справедливо и для человека. Например, лобковые и подмышечные волосы, которые появляются у подростков обоего пола, — это надежный, но в целом совершенно произвольный сигнал, свидетельствующий о достижении половой зрелости. Волосы в этих местах, в отличие от развитых мышц, красивого лица и жировой ткани, не несут никакой дополнительной, более глубокой информации. Их ничего не стоит вырастить, и они ничего не дают для выживания или вскармливания детей. Недоедание может сказаться на вашей фигуре и на красоте лица, однако маловероятно, что у вас от этого начнут выпадать волосы на лобке. Даже тщедушные и некрасивые мужчины, даже тощие некрасивые женщины щеголяют подмышечными волосами. Борода, волосы на теле и понижение тембра голоса как признаки взросления у мужчин, седина как знак старости — все эти сигналы также, по всей видимости, лишены собственного смысла. Подобно красному пятну на клюве чайки и многим другим сигналам животных, эти сигналы у человека эволюционно дешевы и совершенно произвольны — их роль ничуть не хуже могло бы исполнять множество других сигналов.

Но есть ли у человека такие внешние индикаторы, которые иллюстрировали бы действие фишеровского убегания или теории гандикапа Захави? На первый взгляд, у человека нет гипертрофированных сигнальных признаков — таких как хвост длиннохвостой вдовушки. Но после некоторого размышления меня осенило, что у нас, возможно, все-таки есть такая структура: мужской половой член. Могут возразить, что пенис выполняет вовсе не сигнальную функцию, что это не более чем хорошо спроектированный аппарат для репродукции. Но это аргумент против моей догадки: как мы уже видели, женская грудь является одновременно и сигналом, и приспособлением для воспроизводства. Сравнение с нашими родственниками-обезьянами свидетельствует, что размер человеческого пениса превышает чисто функциональные потребности и что этот размер вполне позволяет ему служить сигналом. У гориллы длина эрегированного пениса составляет чуть больше З см, а у орангутана чуть меньше 4 см, тогда как у человека в среднем более 12 см, хотя вес самцов горилл и орангутанов намного превышает вес человека.

Не являются ли эти лишние сантиметры человеческого пениса ненужной роскошью? Противоположная точка зрения гласит, что большой половой член может быть полезен с точки зрения разнообразия сексуальных позиций, которых у человека гораздо больше, чем у других млекопитающих. Однако четырехсантиметровый пенис орангутана позволяет ему использовать число позиций, сравнимое с человеческим, и уж конечно, он далеко опережает нас в умении реализовать эти позиции, вися на дереве. Может быть, длинный пенис обеспечивает большую продолжительность полового акта? Нет, и здесь орангутаны превосходят нас: продолжительность коитуса у них в среднем 15 минут, тогда как у среднего американца она составляет всего лишь около 4 минут.