Читаем Почему мы так одеты полностью

Пушкинская Татьяна приезжает на бал в «малиновом берете». Берет, поначалу «барет» — мягкая шапочка без тульи и околышка. Да/га рождения этого головного убора — XII век, место рождения — Западная Европа. Наименование свое этот головной убор получил от латинско го «биррус» — красный. Спустя век-другой после своего рождения береты вышли из употребления и вошли в моду лишь во времена создания пушкинского романа.

Береты разных веков представлены в музеях головных уборов; есть такой музей и в чешском городе Новый Ичин. Побывав там, можно сравнить различные головные уборы, если не в натуре, то на картинах, в описаниях, и уловить их преемственность. Своеобразна и лю бопытна судьба головного убора, который трансфер мировался ныне в форменную шапочку советских пио неров. В древности сходный по форме головной убор на зывался «фригийский колпак», поскольку такую шапку носили фригийцы — одна из народностей Малой Азии, играющая видную роль в античной истории. Во времена французской революции, в конце XVIII века, костюмы начали делать по античным образцам. И фригийская шля па, принесенная в Париж революционно настроенными марсельцами вместе с «Марсельезой», стала отличительным знаком левой партии якобинцев. С той поры «фригийский колпак» в зарубежной и русской литературе — синоним стремления к свободе народа. Не случайно такие головные уборы носили в Индии борцы против английского колониализма. И республиканцы в Испании, которые в 30-е годы сражались с фашизмом…

Было бы удивительно, если бы веяния моды не затронули головные уборы, хотя бы те же береты, цилиндры.

Только в музеях сохранились дамские широкополые шляпы со страусовыми перьями, к слову, чуть было не поставившие под угрозу само существование этого вида птиц. К разряду совершенно невероятных относятся и сооружения, которые красовались на головах парижских дам позапрошлого века. Возвышались они на целый метр, и каждая часть этого головного убора получила особое наименование. В основании такой своеобразной пирамиды был «герцог», выше следовали «капуцин», «кошка», «мышка», «труба», «первое небо», «второе…» — вплоть до «девятого неба». Для таких головных уборов оказывались низкими дверные проемы. И, пускаясь в танец, обладательница подобной прически-шляпы должна была, как жонглер, искусно балансировать шаткой пирамидой на голове…

Эти головные уборы тешили тщеславие их владельцев. Перенесемся еще на пару веков назад в Россию, и посмотрим, как собирается в гости боярин, что он надевает на голову. Маленькую шапочку, тафью, прикрывающую разве что макушку. Расшитая шелками, золотом, унизанная жемчугами тафья считалась лишь «комнатной» шапкой, а поверх нее надевался колпак. Не какой-нибудь невзрачный, но из белого атласа, с околышком, обшитым золотыми пуговками. И уж на этот колпак насаживалась самая главная — горлатная шапка из черно-бурых лисиц; и соболей. Возвращаясь домой, боярин надевал головной убор на специальный «болва-нец»…

Историко-географические, этнографические экскурсы дают нам множество примеров того, как именно головные уборы подчеркивали сословные различия. В.Древнем Риме раб не смел появляться на людях в шляпе. Лишь в зимний праздник сатурналий всем, в том числе рабам, разрешено было надевать шляпы, мимолетно чувствовать себя «господами». Можно заглянуть в знаменитый словарь русского языка В. Даля, где лишь в одной-едии-ственной статье «Шляпа» есть иллюстрации. Наглядно показана разница между шляпами — «служебной», «лакейской», «купеческой», «поповской», «ямской», «бурлацкой» и так далее. В наше время такие подразделения головных уборов кажутся анахронизмом. Кажутся, но в действительности отличия существуют в классовых обществах, разве что не бросаются в глаза.

Например, в книге Н. Н. Смёлякова «Деловая Америка» рассказывается следующее. «Если большинство мужчин ходят без шляп летом, а некоторые даже зимой (ношение шляпы многие считают признаком старости или отсутствия здоровья), то дамы носят шляпы. Фантазии в области фасонов и материалов, из которых они делаются, нет предела…» Далее автор пишет уже о мужских головных уборах: «Когда вы отдаете шляпу в гардероб, по этикетке магазина, где вы ее купили, определяется ваша состоятельность, положение в обществе и сколько вы можете дать на чай гардеробщику. Это своего рода удостоверение, по которому и устанавливается мера внимания к посетителю».

В градациях престижности, не чуждой любому обществу, и такая вещь, как меховая шапка, также характеризует ее владельца — из кроличьего ли она меха или пыжиковая, норковая. Устаревшая, в общем, пословица «По одежке встречают» в современном изложении интерпретируется примерно так: «По внешнему облику человека отчасти определяется, кто он, каково его место в социальной структуре».

<p>КТО ЕСТЬ КТО</p>
Перейти на страницу:

Похожие книги

1937. Трагедия Красной Армии
1937. Трагедия Красной Армии

После «разоблачения культа личности» одной из главных причин катастрофы 1941 года принято считать массовые репрессии против командного состава РККА, «обескровившие Красную Армию накануне войны». Однако в последние годы этот тезис все чаще подвергается сомнению – по мнению историков-сталинистов, «очищение» от врагов народа и заговорщиков пошло стране только на пользу: без этой жестокой, но необходимой меры у Красной Армии якобы не было шансов одолеть прежде непобедимый Вермахт.Есть ли в этих суждениях хотя бы доля истины? Что именно произошло с РККА в 1937–1938 гг.? Что спровоцировало вакханалию арестов и расстрелов? Подтверждается ли гипотеза о «военном заговоре»? Каковы были подлинные масштабы репрессий? И главное – насколько велик ущерб, нанесенный ими боеспособности Красной Армии накануне войны?В данной книге есть ответы на все эти вопросы. Этот фундаментальный труд ввел в научный оборот огромный массив рассекреченных документов из военных и чекистских архивов и впервые дал всесторонний исчерпывающий анализ сталинской «чистки» РККА. Это – первая в мире энциклопедия, посвященная трагедии Красной Армии в 1937–1938 гг. Особой заслугой автора стала публикация «Мартиролога», содержащего сведения о более чем 2000 репрессированных командирах – от маршала до лейтенанта.

Олег Федотович Сувениров , Олег Ф. Сувениров

Документальная литература / Военная история / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах
Хрущёвская слякоть. Советская держава в 1953–1964 годах

Когда мы слышим о каком-то государстве, память сразу рисует образ действующего либо бывшего главы. Так устроено человеческое общество: руководитель страны — гарант благосостояния нации, первейшая опора и последняя надежда. Вот почему о правителях России и верховных деятелях СССР известно так много.Никита Сергеевич Хрущёв — редкая тёмная лошадка в этом ряду. Кто он — недалёкий простак, жадный до власти выскочка или бездарный руководитель? Как получил и удерживал власть при столь чудовищных ошибках в руководстве страной? Что оставил потомкам, кроме общеизвестных многоэтажных домов и эпопеи с кукурузой?В книге приводятся малоизвестные факты об экономических экспериментах, зигзагах внешней политики, насаждаемых доктринах и ситуациях времён Хрущёва. Спорные постановления, освоение целины, передача Крыма Украине, реабилитация пособников фашизма, пресмыкательство перед Западом… Обострение старых и возникновение новых проблем напоминали буйный рост кукурузы. Что это — амбиции, нелепость или вредительство?Автор знакомит читателя с неожиданными архивными сведениями и другими исследовательскими находками. Издание отличают скрупулёзное изучение материала, вдумчивый подход и серьёзный анализ исторического контекста.Книга посвящена переломному десятилетию советской эпохи и освещает тогдашние проблемы, подковёрную борьбу во власти, принимаемые решения, а главное, историю смены идеологии партии: отказ от сталинского курса и ленинских принципов, дискредитации Сталина и его идей, травли сторонников и последователей. Рекомендуется к ознакомлению всем, кто родился в СССР, и их детям.

Евгений Юрьевич Спицын

Документальная литература
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука