Почему море соленое

— Курсант Пахомов. Николай Романов был последний русский царь. Только вот не помню, который по счету Николай — не то второй, не то третий.

— Благодарю вас. Садитесь. С историей вы приблизительно знакомы. А вот газет никто из вас не читает. Во всяком случае, нашу флотскую газету «Страж Балтики». — Офицер взял подшивку и показал ее нам. — А она по этому поводу гласит вот что. Вот, на первой странице, крупным шрифтом выделен заголовок: «Николай Романов — лучший гидроакустик базы».

— Нам некогда читать газеты, — пожаловался кто-то из заднего ряда.

— Матросу бывает некогда только выспаться. Поэтому он спит всегда впрок, или, как говорят акустики, при каждом удобном случае «прослушивает шумы». Чтобы просмотреть газету, нужно ровно десять минут. Пять — на международную информацию, две — на изучение таблицы чемпионата страны по футболу, минуту — на все заголовки, и две минуты — на деловую статью, если она в этом номере присутствует. Короче говоря, времени требуется ровно столько, чтобы успеть выкурить одну сигарету. Кстати, около вашей курилки — витрина с «Стражем Балтики».

— Стоя читать неудобно.

— Неудобно спать на потолке. Одеяло падает.

Приведя таким образом взвод в веселое расположение духа, офицер уже вполне серьезно спросил:

— Ну, а кто такой Валентин Смирнов, надеюсь, вы знаете?

— Никак нет.

— Вот это плохо. Валентин Смирнов — лучший рулевой всего Краснознаменного Балтийского флота.

— Откуда нам знать?

— А ведь это ваш командир взвода старшина первой статьи Смирнов.

Мы так и ахнули. Вот так фокус!

Капитан 2 ранга Николаев умел не только хорошо шутить, по и здорово объяснять. За сорок пять минут мы вполне усвоили, как соленость моря влияет на прохождение звука, и научились по времени прохождения звука рассчитывать дальность, поняли, что такое эффект Доплера и реверберация.

— А теперь посмотрим все это в действии, — сказал офицер и велел старшине Смирнову отвести нас на стоявший поблизости эсминец.

На корабле мы были впервые и ко всему приглядывались с испуганным любопытством. Вокруг что-то гудело, шипело, скрежетало железо, всхлипывала вода. Помещения были тесными, до отказа забитыми механизмами и приборами. В рубке гидроакустика едва могли поместиться два человека. Мы влезали туда по очереди и смотрели, как работает станция. Откровенно говоря, я мало что понял. Болела голень, я ушиб ее о высокий порог. Заметив, что я прихрамываю, старшина сказал:

— А ну, покажите.

Я задрал штанину.

— Ничего, до свадьбы заживет. Комингсы, то есть пороги, на всех боевых кораблях высокие, учитесь поднимать ноги выше.

Комингсы, пиллерсы, траверзы — одни каверзы. Только Игорешка в восторге от всех этих названий.

— А это как называется? — пристает он к старшине.

— Клюз.

— Товарищ старшина, вы его на клотик за чаем сгоняйте, — посоветовал проходивший мимо матрос.

— А что, я схожу, — охотно согласился Игорь.

Старшина и матрос рассмеялись.

— Клотик вон где, — Смирнов показал на верхушку мачты. — А чай вы можете найти на камбузе. Придете на корабли, вас еще не раз будут «покупать» таким образом. Вообще-то это запрещается, но матросы любят подшутить над новичками. Не обижайтесь на это, но и воли шутникам много не давайте.

— Полундра!

Мы прижались к стенке, уступая дорогу трем матросам, везущим по рельсам тележку, на которой лежало что-то длинное и круглое.

— Торпеда, — осведомленно объявил Игорь.

— Нет, это мина. Донная, тысячекилограммовая.

— А похожа на торпеду.

— Она короче торпеды. Но одного с ней калибра, чтобы можно было ставить через торпедные аппараты с подводной лодки.

Вдруг по всему кораблю пронзительно зазвенели звонки, затопали десятки ног. Мимо нас стремглав бежали матросы и старшины, ныряли в люки и двери, с грохотом захлопывались крышки.

— Боевая тревога!

Загудели механизмы, завращались башни ощетинившись стволами пушек, вскинули высоко в небо свои ресницы антенны радиолокационных станций. И вдруг все замерло, насторожилось.

— БИП! Дать целеуказание в центральный пост! — раздалось в динамике.

— Товарищ старшина, а кто такой этот Бип?

— Это боевой информационный пост. Там ведутся карты надводной, подводной и воздушной обстановки. Сейчас мы будем только мешать тут, поэтому сойдем ка берег. Тревог вы еще увидите много за свою службу. По пять-шесть в сутки, а в море — почти все время готовность.

Смирнов вовремя решил увести нас с корабля, потому что вахтенный офицер уже кричал с мостика:

— Старшина! Не слышали тревоги? Уберите всех с палубы!

— «Уберите!» — ворчал Игорь. — Как будто мы не люди, а вещи.

— Пахомов! Вы опять разговариваете в строю? Вечером пойдете чистить картошку.