Почему маму всё достало

Я приняла его назойливое предложение сходить на бранч, потому что если между нами разразится сцена, то пусть будет испорчен такой никчемный прием пищи, как бранч, да к тому же там можно пить «Кровавую Мэри», так что, может, все обойдется мирно. Я очень надеялась, что никаких неловких разговоров за бранчем не возникнет, мы просто поедим. А если Саймон все-таки затеет какую-нибудь двусмысленную беседу, то мне придется взять ситуацию в свои руки и разруливать.

Все началось с вежливой беседы о погоде, потом мы поговорили о Луизе, которая наконец откочевала со своей волчьей стаей. Тут Саймон пожаловался, что она сломала его блендер.

– Тот, который KitchenAid? – спросила я.

– Он самый, очень дорогой.

– А ты им хоть раз пользовался, когда съехал от нас?

– Нет, но ведь дело не в этом.

– Именно в этом. Тебе надо ее благодарить, что она его раскурочила. Была причина, по которой я отдала тебе этот блендер, когда ты съезжал…

– Что за причина?

– Мммм. Помнишь то Рождество, когда она приехала к нам после родов последнего из своих последышей, от этого хиппаря Бардо?

– Да?

– Ну вот, я как-то утром спускаюсь на кухню, а она там готовит смузи в блендере, особый смузи.

– Особый?

– Ты не помнишь? Я же тебе тогда рассказывала. Да, она смешивала в блендере ингредиенты для особого смузи, и среди прочего там было семя Бардо.

– Семя… Семя?.. В смысле… семенная жидкость?

– В смысле семенная жидкость.

Саймона передернуло.

– Я потом заливала блендер хлоркой, отмывала и скребла, но так и не смогла им больше пользоваться. Да и сдавать его в комиссионку было тоже неудобно, учитывая, что там до этого смешивали… но с другой стороны, как ты говоришь, он же дорогой, поэтому просто так не выбросишь, так что я зафигачила его подальше в шкаф, а взамен купила блендер подешевле. А потом, когда мы разводились, я любезно предоставила его тебе. Видишь, какая заботливая у тебя была женушка! – расхохоталась я.

– Но ведь дети могли им пользоваться, – в ужасе промолвил Саймон. – Я ведь тоже мог им пользоваться!

– Знаю. И меня эта мысль так развлекала, особенно как представлю, что ты им пользуешься. Дети не стали бы с ним заморачиваться, потому что надо подготовить ингредиенты и все такое, а они же любят, чтобы развел водой – и готово.

– А почему тебе от этого так весело?

– Не просто весело. Это было моей маленькой местью тебе.

– Разве я заслужил такое отношение?

– Еще как, – усмехнулась я.

– А я думал, что мы с тобой куда-то движемся, что ты начала меня прощать. А теперь оказывается, ты втихаря надеялась, что я буду глотать сперму бывшего зятя. Не ожидал от тебя такого.

– Извини! Но я же тебе сейчас все рассказала.

– Да уж, спасибо. Ладно, у меня для тебя кое-что есть.

Он залез под стол и вытащил рулон бумаги.

– Это для тебя, – улыбнулся он, раскатывая рулон на столе.

– Что это такое? – подозрительно спросила я.

– Разверни и посмотри.

Я развернула бумаги и обнаружила там план расширения моей кухни, о котором мы говорили давным-давно, я уже и забыла, когда.

– О, – только и смогла я сказать.

– Нравится? Я знаю, что надо было сперва спросить, что бы тебе хотелось на кухне, но я хотел сделать тебе сюрприз. Да и запомнил все, о чем ты всегда мечтала, когда говорила о своей идеальной кухне.

– Саймон, не знаю, что и сказать (кроме того, что «да, жест шикарный, но было бы хорошо, если бы со мной посоветовались, что мне нужно на моей кухне», но об этом я промолчала).

– Скажи, что тебе нравится.

– Но Саймон, это же кухня твоей мечты, моего там ничего нет. Посмотри сам, это же стеклянный куб. Я никогда не понимала минимализм, я люблю старую рухлядь, винтаж, мне нравится стиль Cath Kidston, хоть это и старомодно. И потом у меня же две собаки. Ты представляешь, куда только они свой нос не суют?

– Я хотел сделать тебе приятное, – сказал Саймон. – Просто хотел, чтобы ты была счастлива. Если я смогу сделать тебя счастливой, может быть, у нас еще есть шанс начать все заново?

– Ох, Саймон, – ответила я. – Я не могу вернуться назад. Ты же сам говорил, что мы не в силах поменять прошлое, мы только можем менять будущее.

– Я знаю. Я и говорю о будущем.

– Нет, не могу. Извини. Назад дороги нет, Саймон. Ты – часть прошлого, и я не думаю, что нам надо пытаться вернуться назад в прошлое. Мы там уже были, мы там все знаем. Я буду всегда любить тебя как отца моих детей и как друга семьи, но, увы, слишком много воды утекло.

– То есть ты меня «любишь», но не так, как раньше? – с горечью в голосе сказал Саймон.

– Помнишь, ты сам мне так сказал когда-то, – печально промолвила я.

– Помню, но я ошибался. Я тогда запутался. Теперь я знаю, что я хочу. Я хочу тебя.

– Я тоже знаю, что я хочу сейчас, и это не ты. Прости меня… Мы оба виноваты. Я тебя тогда оттолкнула, а надо было не орать, а попытаться поговорить. Хотя, давай не будем начинать все опять. Просто я считаю, что все в прошлом и нам надо двигаться вперед. По отдельности.

– Эх, – вздохнул Саймон. – Вот как, значит. А как же та ночь?

– Это была ошибка.

– Мне это не показалось ошибкой. И тебе это тоже понравилось.