Новые способы признания. Неравенство, возникающее вследствие этой новой экологии, связано именно с новыми способами признания. Как и во всех социальных сферах, успех здесь приводит к повышению статуса и самооценки. Привлекательность и сексуальный капитал теперь знаменуют собой, создают социальную ценность и таким образом занимают центральное место в процессах признания. И наоборот, неспособность добиться успеха на сексуальных полях может угрожать чувству собственного достоинства и самоидентичности. Из этого следует, что любовь становится аспектом динамики морального неравенства, т. е. несходства в ощущении собственной ценности. Это неравенство разделяет мужчин и женщин, предоставляя мужчинам господство на сексуальных полях, а также отделяет преуспевающих мужчин и женщин от менее успешных в этой области. Иначе говоря, это неравенство существует и между представителями обоих полов, и в рамках одного пола. Более того, поскольку модернизм был ознаменован образованием частной сферы, которая одновременно формировала женскую индивидуальность и отделяла ее от сферы общественной, центральное место в женском социальном чувстве собственной значимости заняла любовь. Таким образом, в условиях свободного рынка женщины нуждаются в большей любви для самоутверждения и стремятся как можно раньше вступить в серьезные отношения. Преобразование экологии и архитектуры выбора, а также взаимосвязь любви и социальной ценности свидетельствуют о том, что гендерное неравенство теперь касается эмоционального, а не социального неравенства. Широко распространенная литература, посвященная Марсу и Венере, — не что иное, как попытка с точки зрения психологии понять, что на самом деле представляет собой социологический процесс, а именно реорганизация гендерных различий в любви, являющейся источником обретения значимости для женщин или сексуального капитала для мужчин.
Охлаждение желания и слабость воли. Ирония, страх перед обязательствами, неоднозначность и разочарование — все основные темы этой книги и важнейшие элементы познания любви — представляют собой четыре основных компонента того, что я назвала деструктуризацией воли и желания, чья ориентация сместилась от формирования прочных связей к формированию охлажденной индивидуальности. Все четыре компонента объединяет тот факт, что они выражают трудность мобилизации целостности личности в ее желании, направленном на другого человека, утверждение независимой индивидуальности в глубочайших тайниках субъективности и более общее охлаждение страсти. Более того, изменилась способность активизировать желание, остановиться на его объекте и приобщиться к культуре любви. Изменилась сама интенсивность желания и способы его проявления личностью. Во-первых, в условиях большего выбора желание опирается на высоко познаваемые формы самоанализа и самокритики. Во-вторых, сравнения между различными возможными вариантами ослабляют сильные эмоции. В-третьих, желание теперь осуществляется в культурной среде, где господствует процедурализм, т. е. абстрактные и формальные правила, согласно которым следует развивать отношения с партнерами и осуществлять свою собственную эмоциональную жизнь. В-четвертых, тогда как в прошлом желание подчинялось экономике дефицита, теперь оно руководствуется экономикой изобилия, вызванной как сексуальной нормативной свободой, так и коммерциализацией секса. Наконец, поскольку желание переместилось в область воображения, возможность его поддерживать в реальных взаимоотношениях оказывается под угрозой. В определенном смысле желание становится одновременно и более слабым, и более сильным: слабым, поскольку оно не поддерживается волей — выбор, скорее, ослабляет, чем подстегивает волю, — и сильным, когда оно перемещается в викарную сферу виртуальных и замещающих отношений.
