Почему исповедуются короли

– Угу. Французы… – слово прозвучало так, будто одного его было достаточно для объяснения любых чудачеств. – Притащили даже собственных горничных и повара, так-то вот. Только я из постоянных работников и остался. 

– И прислуга у них тоже из французов?

– А то как же. Все до единого.

– Эмигранты, должно быть?

Дернув себя за ухо, коридорный скривился:

– Ну-у, это они так говорят. 

– А вы сомневаетесь?

Стрельнув глазами по сторонам, коридорный придвинулся ближе и, еще больше понизив голос, спросил:

– Чудной поступок, разве нет – взять и занять целую гостиницу? В смысле, почему просто не снять дом, как делают добрые англичане?

– Возможно, эти люди не намерены задерживаться в Лондоне. Или подыскивают особняк  для приобретения.

– Я никаких таких поисков не примечал. Если хотите знать, это куда как странно. В смысле, зачем столько хлопот, чтобы жить всем в одном месте? Они ведь не шибко-то по душе друг дружке, тут и к гадалке не ходи.     

– Ваши постояльцы что, ссорятся?

– То и дело! Во всяком случае, и на вид, и на слух это похоже на ссоры – понимать-то их трескотню я, кстати сказать, не могу, поскольку по-французски не кумекаю.

– В семьях часто случаются разлады, – заметил Себастьян.

– Да уж. Только эта компания вовсе не одна семья – по крайней мере, большинство из них.

– Вот как? А кто же здесь обитает, помимо доктора Пельтана?

– Ну-с, давайте поглядим… Армон Вондрей, он у них за главного – хотя мне кажется, что полковнику это не по нраву.

– Полковнику?

– Угу. Полковнику Фуше, так он себя величает. Как там его дальше, не знаю. Еще есть секретарь Вондрея, Бондюраном кличут. Слабак и доходяга, все время торчит носом в своих книжках.

– Значит, всего четверо, включая Пельтана?

– Пятеро, если считать девочку.

– Девочку?

– Дочь Вондрея.

– А. И что, эти люди арендовали всю гостиницу?

– Я ж и толкую, чудная компания. – Коридорный отвесил губу, отчего его брылы опустились еще ниже. – Тут, скажу вам, дело нечисто – или я не Митт Пебблз.

Наверху что-то громыхнуло.

– А когда вы в последний раз видели доктора Пельтана? – поинтересовался Себастьян. 

– Хм… – задумался Митт. – Должно быть, вчера вечером, когда к нему пришли те двое.

– Те двое?

– Мужчина и женщина. Имен они не называли.

– В котором часу это было?

– Пожалуй, около девяти.

– А как выглядела женщина?

– Точно не скажу. Понимаете, на ней была вуаль.

– А мужчина?

– Боюсь, я не особо к нему приглядывался. Он держался сзади, точно. Не помню, чтобы хоть слово от него услышал.

– Пельтан встречался с ними в гостиной?

– О нет, сэр, доктор вышел поговорить на улицу – словно не хотел, чтобы его посетителей увидели остальные жильцы. 

– И как скоро после их визита Пельтан ушел?

– Да почти тут же. Поднялся в номер, захватил пальто и был таков.

– Пешком?

– Не знаю, не заметил. А с какой стати вы меня расспрашиваете, а? – вдруг нахмурился Митт.

–  Мне интересно. Скажите, та женщина была англичанка или француженка?

– Да француженка, хотя, надо признать, по-нашенски говорила не в пример лучше, чем большинство ихних. 

– Как она была одета?

Коридорный пожал плечами.

– Пожалуй, прилично, но не по последней моде, если понимаете, о чем я.

– А сколько бы вы ей дали лет?

Митт снова дернул плечом.

– Не старая, но и не так, чтоб шибко молоденькая. Под вуалью-то разве ж много разглядишь?

Описание подходило неизвестной пациентке Гибсона. Однако оно подошло бы тысяче, если не больше, француженок в Лондоне.

– Скажите мне вот что, – продолжил Себастьян. – А каким человеком был доктор Пельтан? Вы бы назвали его приятным? Или вспыльчивым?

– Пельтан-то? – Митт помолчал, почесывая щеку. – Как для лягушатника, очень даже неплохой был человек. Уж всяко лучше остальных из ихней шатии – он да еще мисс Мадлен.

– Мисс Мадлен?

– Дочка Вондрея.

– Сколько ей лет?

– Я бы дал двадцать пять. Может, чуть поменьше.

Себастьяну, уже представлявшему себе девчушку с косичками, пришлось пересмотреть созданный в мыслях  образ.

– Вы видели мисс Мадлен сегодня утром?

– А то как же. – Глаза коридорного прищурились от нового всплеска прежних подозрений. – Так зачем, говорите, вы все это выспрашиваете?

– Просто любопытно.

Митт Пебблз вперил в виконта пристальный, тяжелый взгляд:

– Не чересчур ли вы любопытны, а, приятель? 

– Есть такое. А вы не знаете…

Себастьян умолк при звуке тяжелых шагов на лестнице. Низкий мужской голос спросил:

– A quelle heure?[2]

Теперь стали видны спускавшиеся: двое мужчин, один дородный, средних лет, второй повыше, помоложе и значительно худощавее, со свисающими песочными усами и безошибочно узнаваемой осанкой военного. Мужчины пересекли вестибюль и покинули гостиницу, не глянув в сторону кофейной комнаты.

– Я так понимаю, это месье Вондрей и полковник Фуше? – кивнул вслед ушедшим Себастьян.

– Да, они.

Сквозь старинное волнистое стекло выходившего на улицу окна он наблюдал, как французы останавливают извозчика. Высокий, худощавый усач с армейской выправкой был виконту незнаком.

А вот Армона Вондрея он узнал сразу. Поскольку мельком видел этого человека всего неделю назад, на Пэлл-Мэлл, в карете могущественного кузена короля, лорда Чарльза Джарвиса.