Почему я не люблю дождь

А тень продолжала извиваться на земле, изгибаясь и выворачиваясь под дикими и невероятными углами, причем все эти выверты самым подозрительным образом совпадали с порывами налетающего ветра, которые за прошедшее время не только не утихли, но, кажется, еще злее стали.

Мало того…

Ее как будто на куски разрывало. То тут – то там маленькие кусочки ее по краям вытягивались все больше и больше, а затем отрывались и отплывали уродливыми лоскутами в стороны, постепенно истаивая. Рваный край неторопливо затягивался, и все начиналось сначала. Сама же тень при этом потихоньку светлела, правда, очень пока еще медленно, но тенденция эта была явно ненормальной и пугающей.

«Не знаю, – отозвалась Хода, так же как и все зачарованно глядящая на разворачивающееся прямо под ногами действо. – Ума не приложу. Но мне это не нравится».

– А уж мне-то как не нравится, – отозвалась Осси. – Мою ведь тень на кусочки-то дербанят.

– Не только твою, – и хилависта был прав: темный вытянутый эллипс, который тянулся от него по земле, истаивал даже быстрее, чем гротескная не прекращающая колыхаться фигура леди Кай. – А что будет, когда она кончится?

Это был вопрос вопросов!

Вроде бы ничего страшного. Ну, тает себе тень под ногами – и пускай себе… Вот только почему-то это пугало больше, чем что-либо другое, и дожидаться окончания этого странного процесса Осси совершенно не хотелось. В конце концов, это была ее тень! Собственная! И отдавать вот так запросто и не пойми кому она ее не собиралась!

Вот только, что сделать, чтобы ухватить ее и удержать она не знала. Да и никто не знал, а потому – стояли и тупо смотрели под ноги. А время шло…

Как выяснилось зря стояли-то.

Бездействие и созерцание ни к чему путному не привели, а время они упустили. Может и не смогли бы ничего изменить, тем более, что идей все равно ни у кого не было, но так ведь – даже и не попытались. А время спокойствия, отсчитав последние положенные ему крупинки, прошло, и наступило время перемен.

Перемены эти ознаменовались жутким грохотом где-то далеко впереди и резким усилением ветра, накатывающего сзади. Из резвого и чуть нагловатого он одним махом превратился в разъяренный штормовой, и теперь устоять на ногах леди Кай было довольно трудно. А хилависту так и вовсе понемногу сносило вперед, словно перекати-поле, выросшее до неимоверных размеров. Катиться он, правда, – не катился, но скользил довольно быстро, неуклонно к тому же ускоряясь.

А ветер мало что усилился, так еще и расцветился в красное, – будто новый наряд примерил, и теперь по аллее несся мощный багровый поток, заворачивающийся алыми ручейками, впадающими в бледно-розовые заводи относительного спокойствия. Самые темные прожилки этой воздушной реки собрались возле тени леди Кай, терзая и разрывая ее во все стороны, и рассыпаясь мелкими горящими как звезды искрами.

Миг – и то, что осталось от тени унеслось прочь, подхваченное очередным порывом, который походя снес леди Кай с ног. Только мелькнули где-то вдалеке два чуть более темных, чем несущая их воздушная река сгустка, и Осси с Ташуром остались без извечных своих спутников.

А ветру будто только того и надо было: он тут же присмирел и теперь дул ровным розовым цветом, особых неудобств больше не причиняя.

Осси поднялась с земли и огляделась. Ветер – ветром, но были в мире еще изменения. И они внушали опасения даже большие, чем просто украденная тень. Чем чревата эта потеря, было пока не очень понятно – может и вовсе ничем, – а, вот то, что склепы и ниши вокруг курились бурым дымком было намного хуже. Будто лезло из них что-то. А ведь само по себе ничего хорошее из могил и покойницких схронов обычно не выползает. Вот и в прошлый раз… Не очень-то это приятные воспоминания были: еле ноги тогда с деревенского кладбища унесли, когда там нечто похожее из земли поперло…

А дымок все истекал и истекал, покрывая паутиной мелких трещин мраморные плиты и собираясь в лениво колышущиеся на ветру сгустки. Трещины росли и ширились, с хрустом вспарывая отполированную руками и временем поверхность, а затем камень с треском ломался и с жутким грохотом осыпался вниз, окончательно разрушая покой мертвецов. Из образовавшихся проломов темными волнами рвались к свету новые и новые волны бурой мерзости, а громыхало вокруг как на каменоломне.

Ташур испуганно жался к стене, Хода ошарашено крутила головой по сторонам, а Осси пыталась побороть скрючившую ее боль. Мозг ее будто вскипал, оборачивался густым насыщенным паром, пытаясь прогрызть себе дорогу наружу, чтобы воссоединиться с плавающими в воздухе сгустками. Отблески темного пламени плескались в ее глазах, голова была готова взорваться, разрываемая резко возросшим давлением, а боль вливалась внутрь леди Кай нескончаемым потоком, раздирающим беззащитную душу, подобно тому, как совсем недавно багровый ветер терзал ее несчастную тень. Лицо девушки покрывал липкий, холодный пот, жутко ломило скулы, а грудь жгло от горящего внутри огня. Бороться с пожирающей тело болью не было больше сил, и Осси уступила…