Почему я не люблю дождь

Видимость разом упала до нескольких шагов, а разобрать, что там дальше скрывается и творится в густой кисее ленивого дождя не было ровно никакой возможности. А поэтому когда из мутной пелены вдруг вынырнул арбалетный болт, тяжелым рассерженным шмелем прожужжавший совсем рядом с ухом, ни Осси, ни Эйрих, ни хилависта, ни, даже, Хода оказались к этому не готовы.

Но выводы сделали и второго приглашения дожидаться не стали.

Мигом рассыпались в стороны под призрачную и ненадежную защиту кустов, но с линии обстрела ушли. Вот только продолжения не последовало. То ли потерял их невидимый стрелок, то ли еще что, – но второго выстрела не было.

Мир замер, застыв в ожидании, а затем из дождя на дорогу шагнули четыре фигуры, до этого надежно скрытые мутным водяным занавесом. Шагнули, и тут же разделившись, скользнули к Осси и Эйриху, не давая им сойтись вместе, демонстрируя, тем самым, вполне серьезный настрой и великолепную слаженность.

Миг, и в воздухе зазвенела сталь, сталкиваясь в частых и сильных ударах, походя разрывая на мелкие брызги серебряный бисер дождя.

Ни звука, ни слова не было произнесено нападавшими, и это пугало больше всего, ибо означало, что противостоят леди Кай на этот раз люди далеко не случайные, да и в быстрых уверенных движениях их сквозила одна только холодная рациональность, сильно похожая на многолетнюю воинскую выучку.

Фигуры скользили, как тени, перетекая из одной позиции в другую и осыпая леди Кай градом жутких ударов. В два клинка орудовали встреченные посреди дороги незнакомцы, и противостоять этим четырем смертоносным веерам, вспарывающим воздух прямо перед лицом леди Кай, было очень тяжело.

Шаг за шагом отступала назад Осси. Шаг за шагом надвигались на нее мрачные, не проронившие звука типы, все больше наседая и все глубже продавливая ее защиту.

Полыхнул, на подлете рассыпавшись яркими искрами, еще один болт, выпущенный невидимым стрелком и остановленный замерцавшим в двух шагах позади хилавистой. Желтым коконом переливался в дожде развернутый Ходой щит, а леди Кай все продолжала отбивать, сыплющиеся на нее с двух сторон удары…

Справа от нее на другой стороне дроги, все убыстряясь, кружили вокруг Эйриха в своем смертоносном танце еще два типа. И пляска эта уже смазалась в одно-единственное непрекращающееся ни на миг движение, созданное тремя искусными бойцами и взвинченное монахом до неимоверной скорости. Глаз не успевал отслеживать ни смену позиций, ни наносимые противниками удары, а звон пяти закаленных для смерти клинков слился в одну прощальную песнь…

Яркий всполох за спиной леди Кай известил о том, что хилависта вознамерился повторить свой фокус с мантихорой, и, действительно, враги интессы сразу потеряли в стремительности, но даже сильно замедленные зазеркальной магией хилависты, они были смертельно опасны. И именно они пролили на дороге первую кровь, дотянувшись своими чуть загнутыми мечами, больше похожими на короткие сабли, до левой руки интессы.

Один за другим они ужалили ее, вспарывая ткань комбинезона и рассекая кожу. Острая боль их укусов заслонила весь мир, но уже через миг, Осси, закусив губу, взорвалась контратакой, окрасив серую пелену дождя цветом своей крови, одновременно сплетая мысленную вязь заклинания.

Ей удалось отыграть у противников пару шагов, заставив их уйти в глухую оборону и отступить под бешеным своим натиском, но в этот момент щуплый чернявый тип с застывшей на лице ухмылкой уверенного в себе мерзавца неожиданно упал на колено, и резко крутанувшись вокруг себя, полоснул мечом по бедру леди Кай. Царапина была неглубокой, но болезненной, да и кровяной пыли, повисшей в воздухе, сразу как-то прибавилось.

А чернявый ухмыльнулся еще шире, но тут же взвыл, получив прямо в скалящуюся свою харю сброшенный с ладони огненный шар. Вот только огонь, который с расстояния в полтора шага должен был если не убить, то уж, по крайней мере, надолго обезвредить эту сволочь, с шипением стек вниз и, не причинив ему особого вреда, издох. То ли висящая в воздухе в таком запредельном количестве влага ему помешала, то ли висела на нем защита какая, что огненный укус ослабила, но чернявого это только разозлило…

Эйрих крутил нагитой так, что, казалось, будто это смерть дает ему силы и ведет его руку. Каскад из перетекающих одна в другую стоек, сменялся чередой взрывных атак, когда вокруг монаха возникал бурлящий смерч стали, а сам он то припадал почти к самой земле, то взмывал прыжком на высоту собственного роста, а затем падал и перекатом уходил в сторону. Каждое движение его дышало смертью и несло в себе хищную угрозу, а клинок в его руке казался живым. Сверкающий в дождливом лесном сумраке он породил непробиваемую стальную завесу, а затем мир вдруг будто замер на миг, остановившись в своем движении.