Почему Я? Часть 2

Паша это понял через несколько дней. Боль не утихала, а рана не затягивалась. А самое противное – что Паша потерял к своей жизни хоть какой-то интерес. Он ел, пил, спал, но все это делал машинально, механически, потому что так надо. В голову все чаще пробиралась одна и та же мысль: «Зачем жить, если тебе никто другой не нужен, а ее больше никогда не будет рядом? Да и не нужна она рядом, если ты не любим ею и предан, а твои чувства растоптаны и вываляны в грязи». Он не видел в своем дальнейшем существовании хоть какого-то смысла. От этой постоянной душевной боли, выворачивающей наизнанку все его нутро, можно избавиться. Действовать только надо радикально. Разрубить все одним махом.

Как-то на закате дня он проходил мимо старинного, уже заброшенного кладбища. Солнышко, уходя, забирало с собой день и уступало потихоньку свое место на темно-бирюзовом небосклоне хозяину ночи – бледно-желтому диску луны и ее преданным вассалам – россыпям ярких бриллиантов звезд. Само дневное светило, как будто прощаясь, еще цеплялось оранжевыми лучами за кроны многолетних деревьев, запутываясь в их могучих ветвях, и бликовало на кладбищенские надгробия плит, заросших седым мхом, заставляя их на границе дня и ночи отбрасывать длинные таинственно-причудливые тени, а вокруг какая-то торжественная тишина, даже птиц не слышно. Паша был поражен этой тихой неброской красотой спокойствия и умиротворения последнего приюта людей на этой земле, полной боли, унижений и несбывшихся надежд. «Теперь они действительно свободны», – подумал он. Вот же оно – решение и ответы на все вопросы сразу. Почему-то ему казалось, что, уйдя из жизни, можно лежать в могиле и созерцать эту печальную красоту со стороны, стать единым с ней неразрывным организмом, удачно вписавшись в нее. Мысль эта глубоко запала ему в душу. Он начал обдумывать, обыгрывать ее с разных сторон, пока не пришел к пониманию, что так должно случиться. Для себя он решил – это предопределено свыше и поэтому неизбежно. Надо только найти способ, как уйти. Поскольку мысль о самовольном уходе завладела полностью его сознанием, он начал подыскивать тот самый способ покончить с собой, чтобы это в глазах окружающих смотрелось по-мужски и в то же время было красивым, ярким и запоминающимся.

Вспомнились его затяжные прыжки с парашюта, когда купол еще не раскрылся и ты летишь навстречу земле с бешеной скоростью, расставив руки в разные стороны, кажется, что ты сможешь сделать невозможное – обнять землю. Свист в ушах, и адреналин литрами вбрасывается в организм, создавая непередаваемые и от этого незабываемые ощущения. «Да, так лучше всего», – решил Паша.

Почему-то ему хотелось это сделать с вершины Гранд-Каньона, хребет которого расположился в штате Аризона, и сделать это без парашюта, чтобы в последний момент не было соблазна дернуть за кольцо, распахнув тем самым спасительный купол, – уходя, уходи. Что Паша и сотворил, постояв немного на краю, сделал тот самый злосчастный шаг вперед в пропасть. В смерти нет ничего красивого. Многие думают, что вот они, такие симпатичные, ухоженные, будут лежать в гробу, утопая в душистых цветах, а все остальные присутствующие на скорбной тризне будут, непременно рыдая, рвать на себе волосы и кусать локти, наконец осознавая, как они были не правы по отношению к покойному. Не увидели. Не пожалели. Вовремя недооценили. Чушь. Как правило, всем наплевать. Кроме твоих самых близких мамы и папы, которым будет ужасно, нестерпимо больно. Так что подумай, прежде чем сделать это с собой. Если тебя и это не остановит, тогда, закрыв глаза, представь, что, когда тебя зароют, твое красивое и неповторимое, как тебе казалось, тело будет, смердя, распространяя вокруг сладко-противную тошнотворную вонь, разлагаться, а жирные черви, копошась в твоих внутренностях, станут не спеша, с чувством, с толком, с расстановкой, выгладывать куски плоти до самых костей, и ты, когда-то живой и полный сил, никогда больше не поднимешься на заре с первыми лучиками солнца, не увидишь это потрясающее бесконечное небо над головой и до пыльной травы не дотронешься больше руками. Паша уже после прыжка выглядел неважно, с первых секунд пошло не так, как он задумывал: стукнувшись головой о неизвестно откуда взявшийся острый выступ скалы, он размозжил голову, разбросав мозги с кровью по нагретым солнцем камням, и моментально умер. Потом его тело, как тряпичная кукла, хаотично стукалось то об один каменный уступ, то о другой, разрушаясь по дороге к земле, пока не превратилось в бесформенный окровавленный куль с костями, в котором не то что Пашу, а человека опознать сложно, глухо стукнулось о дно ущелья.