Побратим смерти

Леденящее кровь шипение, раздавшееся из пасти чудовища, заставило задрожать даже Никса. Что уж говорить о суеверных морских бандитах, привыкших молиться подводным чудовищам?

Один за другим, кто раньше, а кто чуть позже, пираты попадали на колени.

— Веди нас, повелительница! — истошно завопил какой-то тощий разбойник, в экстазе разорвав на себе черную рубаху. — Веди нас!!!

Давно известно, что стоит одному заверещать во весь голос в толпе, как у него тут же появятся последователи. Это как болезнь, мгновенно поражающая умы. И даже если в той толпе окажутся сомневающиеся, они просто не рискнут высказаться против. Потому что это, прежде всего, опасно для жизни. Да и не услышит их никто за безумными воплями заболевших. А услышат — так раздерут на части и тут же забудут о них, втоптав в грязь нерешительные языки, вырванные с корнем…

— Веди нас!!!

«Ну, вот и все, — устало подумал мессир. — Сейчас эта тварь бросит своих фанатиков на стены. Лучшего момента не придумать…»

Да, она еще была относительно слаба. Одно дело — подчинить себе десяток мертвецов посредством магии Неупокоенных или разорвать тело человека заклинанием Воздуха. И совсем другое — обрушить стену города, повелев тоннам земли просесть вниз, или же вынести ворота напором воды, поднятой из ближайшей реки. Сила Хеллы росла очень быстро, но и в магии есть свои законы, выше которых не прыгнуть. Начинающему колдуну, даже очень талантливому, требуется время для того, чтобы стать великим…

Однако, с другой стороны, у Хеллы было вполне достаточно личной силы и способностей вождя для того, чтобы толпа безмозглых морских разбойников захватила для нее Стоунхенд. Дальнейшее покорение графства и всего Центрального мира будет лишь делом времени…

Но внезапно мантикора замерла на месте, приподняв когтистую лапу. Ее голова повернулась на юг, ноздри раздулись, словно тварь принюхивалась к чему-то…

Есть такое явление, как интуиция мага. Чем больше человек общается с тайным миром непознанного, тем сильнее она развивается. И обычный человек порой обладает предчувствием, которое невозможно объяснить рационально, но у тех, кто искушен в искусстве управления стихиями, оно гораздо сильнее.

Никс тоже почувствовал, как с относительно недалекого моря потянуло чем-то тяжелым, гнетущим и смертельно опасным. Гораздо более опасным, чем вся армия Хеллы… Нет, таинственное нечто еще не оформилось в реальную угрозу. Просто вероятность того, что это ужасное будущее наступит, возрастала с каждым мгновением…

И Хелла приняла решение. Возможно, чутье мага у нее было еще недостаточно развито, но помноженное на чисто женскую способность предвидеть неприятности, оно привело к неожиданному результату — как для пиратов, так и для упавших духом защитников города.

— Продолжжжать оссаду! — прошипела она, в бешенстве хлеща себя по бокам ужасным хвостом. — Никого не впуссскать в город и не выпусскать из него!

И длинными прыжками понеслась на юг.

«Отсрочка, — пронеслось в голове мессира гильдии Воинов ночи. — Всего лишь небольшая отсрочка. Хотя, если честно, ума не приложу, как могло предчувствие чего-либо отвлечь ее от захвата города, который станет ее первой ступенькой к завоеванию Центрального мира».

* * *

Раненый полз вперед. Арбалетный болт, застрявший под правой лопаткой, причинял невыносимые мучения, но человек все равно продолжал ползти. Это свойственно любому существу — пытаться убежать, уйти, уползти от смерти. Потому что очень страшно умирать в одиночестве. Когда кто-то есть рядом, он словно делит с обреченным часть безысходности. Это очень важно, уходя, взглянуть в чьи-то глаза, оставив в них частичку своей обреченной души, — даже если это глаза не друга, а палача. Но все равно, так намного легче…

Пальцы умирающего наткнулись на прутья решетки.

Он поднял глаза. Ну что ж, может, так даже и правильнее. Похоже, это то самое старое кладбище, которое он собирался ограбить со своими ребятами. Судьба сыграла с Саргоном злую шутку. Он всегда достигал намеченной цели, вот и сейчас дополз до нее. Но осуществить задуманное не удастся. И препятствие к этому — всего-навсего два арбалетных болта. Один в спине, а второй выбивший глаз и застрявший в глазнице, — в черепе. Жаль, что тогда он, услышав хлопок тетивы, рефлекторно отвернул голову. Глядишь, стальная стрела пробила б мозг, и он уже шел бы себе спокойно по Серой дороге к Темному порогу. А так приходится ползти через дыру в ограде. Потому что лучше умирать пусть даже рядом с мертвыми, нежели одному.

Все могилы, которые он смог разглядеть единственным уцелевшим глазом, были старыми, почти сровнявшимися с землей. Кроме одной. Небольшой холмик свежей земли и меч, всаженный в него вместо Крылатого шпиля. То, что нужно. Согласно поверьям, тот, кто умер недавно, может стать хорошим рабом на Серой дороге для того, кто только собирается умереть…