Побочный эффект

- А теперь, - сказал президент, когда они остались втроем, - позвольте познакомить вас ближе с моим советником и другом.

Старик радостно протянул обе руки. Изобретатель настороженно склонил блестящий череп с шишкой над левым ухом.

- Вверяю вас и ваше создание его заботам. Да, да... - президент улыбнулся, увидев недоуменную гримасу изобретателя, - у нас свои сложности. Но пусть это вас не тревожит. Полагаю, вам не откладывая следует обсудить технические и финансовые детали завершения проекта, вопросы охраны...

- Охраны? - взвился изобретатель. - Эти ваши заборы, сенсоры, сирены? Гадость какая! Часовые, дозорные, караульные - тьфу! Да он их терпеть не может.

- Но как же совсем без охраны? - Президент привстал, его простоватое лицо "человека из народной гущи" выразило искреннюю растерянность.

- Неужели непонятно? - Изобретатель смотрел на президента с состраданием. - Мой купол не сможет выполнять столь деликатную миссию, находясь под наблюдением нескромных глаз. Он сам защитит себя от любого нежелательного вторжения. Ему не нужны вышки с пулеметами.

Советник сочувственно закивал:

- Безусловно, столь необычный объект требует нетрадиционного подхода во всех отношениях. Я думаю, мы найдем приемлемое решение. Кстати, насчет полигона" - он ласково глянул на изобретателя. - Соляное озеро в южных предгорьях вас устроит?

"А ведь они похожи", - думал президент, провожая взглядом две черные худые спины, две трогательно-сутулые фигуры, семенящие к высоким резным дверям. На плече той, что повыше, пристроился дымчатый кот.

Сознание того, что рейс этот - последний в его долгой службе, вызывало и легкую грусть, и по-молодому острое ожидание новой жизни, лишенной привычного флотского ритуала, но заполненной иными радостями и заботами. Начало этой жизни немного откладывалось из-за полученного вчера приказа. Цель маневра не оговаривалась, но эфир был забит сообщениями о событиях на островах. Видимо, правительство демонстрировало твердость.

Океан был добр к нему в этом последнем плаванье. Светлая вода Нежный бриз. Белые поплавки умолкнувших птиц. Капитан не любил их прожорливые крики. Он думал о доме с зеленым языком газона и палисадником, где хризантемы цвели до Рождества, а уже в марте высыпали лиловые крокусы и выстраивались ряды желтых нарциссов. Жена, конечно, запустила и газон, и клумбы. Ничего, теперь у него будет время.

Странное чувство вывело его из задумчивости. Крейсер продолжал скользить по голубой податливой воде, ветер не изменился, но... Что-то было... Вернее, чего-то не было, не хватало. Разгадка пришла одновременно с сигналом тревоги. Вой взорвал тишину, ибо именно тишина царила вокруг - судовые машины молчали.

Перед ним вырос старший помощник.

- Турбины стоят...

- Причина?

- Изучается.

Изучить причину остановки двигателей, однако, не пришлось. Корабль резко замедлил ход и стал ощутимо оседать кормой.

- Кингстоны... - второй помощник едва шевелил губами.

- Что?

- Они открыты, все до единого.

- Причина?

И эта причина осталась неизвестной. Дифферент катастрофически увеличивался. Но почему вокруг судна раздуваются оранжевые пузыри спасательных плотов? Когда он успел отдать приказ? Если это конец, следует спуститься и взять документы. Уже потом он попытается восстановить в памяти эти минуты, но не сможет. Останется ощущение непричастности к происходящему. Да, еще вспомнится тяжесть в левой руке от холодного железного ящика, прикованного к кисти наручником, и белое лицо старшего помощника:

- Команда покинула судно, жертв нет. Уже дома капитану приснится его полет над задранным носом корабля, стремительно уходящего под воду. И море в этом сне казалось зеленым - под стать газону, на который выходило окно спальни.

Президент глядел в окно. Выцветшие голубые глаза были печальны.

- Да, да, мой друг, я действительно пришел к этому невеселому выводу. Это вовсе не поза утомленного могуществом носителя власти.

- Брось хандрить. - Советник зябко повел плечом. - Мы добились всего, о чем мечтали. Ты помнишь? Кривые бульвары, брусчатые переулки, витрины... И разговоры, разговоры без конца. - Теперь и он смотрел в окно, слегка нахохлившись. - Разве не посмеялись мы в конце концов над ними? Не перетасовали группы и партии, чтобы разложить удобный политический пасьянс? Не заставили военных работать на промышленность, оставив их в убеждении, что все обстоит как раз наоборот?

- Это была хорошая мысль, - улыбнулся президент.

- Разве не купили мы интеллектуалов признанием их святого права облаивать друг друга и нас заодно? И разве любой программист, механик или клерк не отдаст тебе голос в пятый раз подряд, потому что ты заставил промышленников гарантировать ему работу или приличное пособие? Мы же добились невиданной устойчивости. Твоим именем будет названа эпоха в жизни страны, да что там страны - половины планеты!

- Ты веришь в то, о чем говоришь? - спросил президент.

- Я знаю, чего ты хочешь, - продолжал советник, отмахнувшись. - Мира с самим собой. Успокоенной совести. Это иллюзии. Важна достигнутая цель.