Побочный эффект

«Я в галерее, приеду часов в десять». Олег дописал внизу: «Я на работе, буду к утру». Потом он вспомнил про стоящий на подзарядке мобильник и вывел внизу его номер. Очень хотелось поболтать с Людой, но не было ни малейшей уверенности, что она станет звонить. В последнее время они здорово отдалились друг от друга, но Олег знал – вина за это полностью лежала на нем самом. Шерстке не нравилось, когда он напивался в одиночестве, заливая затаенную на Кристину обиду, не нравилось ей и то, что он не занимался любимым делом, а вместо этого бегал по городу в поисках бросовой работы.

Потихоньку и любимое дело перестало быть любимым – Олег почти не рисовал, оправдываясь усталостью и бесконечной нервотрепкой. За три месяца он так опустился, что Шерстка все чаще поглядывала на него с нескрываемым презрением. Он и работу пытался найти не столько из желания выкарабкаться, сколько остерегаясь ее угроз выгнать обратно домой. Этого он боялся больше всего – позорного возвращения, после которого не останется вообще никаких шансов на лучшую жизнь.

Шерстка была его лучшей подругой, пока он не встретил будущую жену, а после свадьбы перестала заглядывать даже изредка, хотя раньше очень любила Крым. Вспомнилось, как в один из давних ее приездов, еще в детстве, когда не было ни забот ни хлопот, они поехали в горы вместе с родителями. Было здорово, солнце уже садилось за горы, а родители нанизывали мясо на шампуры и ставили палатку. Олег предложил Шерстке побродить по лесу, зная, насколько там красиво под конец лета. Люда совершенно не умела ориентироваться в лесу, и это позволяло Олегу чувствовать себя Тарзаном рядом с Джейн. Правда, они все-таки заплутали немного, поэтому им пришлось выйти на шум ручья, чтобы по нему спуститься в долину. От ручья уже были слышны голоса родителей, и Олег успокоился. Он хотел нарвать для Шерстки фиалок, но она не позволила, так как считала, что цветы должны расти на земле, а не вянуть в вазе. Тогда они сели посреди поляны и стали смотреть в долину, а ручей шумел по камням серебристым звоном, и цветы распускались в траве так быстро, что это можно было заметить.

Олег вздохнул, зная, что тех отношений уже не вернуть. Ему вдруг сделалось ужасно стыдно из-за мелочности вчерашних покупок. Четыре тысячи получил, а потратился лишь на коньяк, курицу и икру. Съели – и забыли. Надо было купить что-то для дома, Шерстке было бы гораздо приятнее. Шампунь можно было купить или цветок в горшке, о каком она мечтала каждый раз, когда где-нибудь видела. В конце концов, можно было купить ей новую чашку, а то пьет чай из старой, со сколотой ручкой.

Времени было мало, но Олег без особой спешки собрался, нацепил мобильник на пояс и вышел на улицу, дав себе слово сделать Людмиле какой-нибудь серьезный подарок. Этот вечер отличался от трех предыдущих – полное безветрие создавало ощущение теплой погоды. Снега не было, в небе виднелись ледяные колючки звезд. Олег пересек дорогу и спешно направился к метро, где светились желтым окошки торговых палаток. Правда, очень быстро он понял, что в спешке ничего путного не найти, хотя с пустыми руками возвращаться тоже не хотелось. Под конец он зашел в цветочный магазинчик, но деревца, которое так нравилось Шерстке, уже не было.

«Почему мне все время так не везет?» – с досадой подумал он.

И тут его взгляд наткнулся на горшочек с живыми фиалками. В памяти снова возникло счастливое лето из детства и то, как они с Шерсткой держались за руки у ручья, глядя на распускающиеся фиалки. Олег, не задумываясь, купил цветок и бегом побежал домой, прикрывая его от встречного ветра. Он уже опаздывал на встречу с Вадимом и побаивался начать новую работу с получения заслуженной взбучки.

«Если меня из-за этого не возьмут на работу, – почти с ужасом думал Олег, – она этот горшок разобьет у меня на башке».

Он открыл дверь и, не разуваясь, поставил горшочек на кухонный стол, рядом с запиской. Глянул на часы и, торопливо заперев замок, чуть ли не кубарем скатился по лестнице.

Две машины проехали не останавливаясь, остальные замерли на светофоре. Олег подумал, что поездка на такси займет меньше времени, чем в метро, так что, может, и не будет никакого опоздания. Эта мысль успокоила его. Он поглядел в небо, вспомнив об инопланетном сигнале. Вчера это казалось реальным, тревожным, а сегодня отодвинулось почти за пределы значимости, как идущие где-то войны или рассказы о порядках в далеких странах. Вдруг резкий, неожиданный порыв ветра обдал лицо стужей, и мысли испуганно развернулись в противоположном направлении. Олег ощутил всем телом, всей кожей, насколько близко к земной поверхности живет смерть.

«Господи… – подумал он, сжав кулаки от испуга. – Всего двадцать километров атмосферы отделяет людей от космической пустоты! Да такое расстояние я пройду пешком за четыре часа!»