И вдоль забора, видимая сквозь щели, мелькнула фигура, за ней другая. Алиса метнулась прочь от окна. Схватила рюкзак и торопливо покидала туда свои вещи, в том числе кофту и водолазку. Сгребла джинсы и куртку в охапку, подхватила кроссовки и, оглядывая комнату – вроде ничего не забыла, едва ли не локтем отодвинула задвижку. Распахнув дверь, выскочила на крыльцо – а между тем хлопнула соседская калитка, и послышались шаги, направляющиеся к проходу, по которому Алиса накануне ходила за водой. Еще пара шагов и они будут здесь. Спрыгнув с крыльца, она бросилась за угол, к висящей на одном гвозде доске, отодвинула ее и протиснулась через дыру в заборе. Вытянув за собой вещи, оглянулась на машину, стоявшую едва ли в пяти метрах, и увидела, что кто-то смотрит на нее из полумрака салона. Человек подался вперед, потом посигналил, и открыл дверь, чтобы выбраться наружу. Только Алиса уже ничего этого не видела и не слышала. Рванув прочь, она свернула за ближайший угол. Еще за один. Направо, налево. И вскоре выбежала за околицу, в самую гущу соснового бора. Ее никто не преследовал, по крайней мере, пока. Но, как показывал опыт последних дней, лучше предположить, что преследователи появятся с минуты на минуту. Поэтому, передохнув буквально с полминуты, она зашагала дальше в лес и остановилась, только когда за стеной деревьев скрылись все постройки дачного кооператива. Воровато оглядываясь, переоделась. Одежда, грубо постиранная с мылом в холодной воде, оказалась жесткая и колючая, как наждачная бумага. Присев на сложенную кучей позаимствованную в дачном домике одежду надела кроссовки. Потом занялась рюкзаком, желая проверить, не забыла ли чего, убегая. Все оказалось на месте, а плюсом отыскалась банка горошка и нож. Не раздумывая, открыла консерву и принялась за еду, все тем же ножом выгребая содержимое банки в рот. Самое время подумать.