Побочный эффект

– Кайф, – поделилась она впечатлениями. – Ничего нет лучше горячей ванны после ночной маяты в поезде. – Я бы только попросила тебя в следующий раз не разбрасывать где ни попадя свои трусы.

– Вот я напился… – жар стыда ударил Олегу в голову.

– Кстати, поздравляю, – еще ехиднее усмехнулась Шерстка. – Свое трудоустройство ты отмечал, насколько я поняла, не один.

– С чего ты взяла? – осторожно поинтересовался Олег.

– На твоих трусах, котрые там валяются, – она показала пальцем через плечо, – Отчетливые следы губной помады. Надеюсь, ты не сюда притащил свою пассию?

– Нет, – выпалил Олег, покраснев до корней волос.

– И то хорошо. – девушка открыла ключом свою комнату и скрылась за дверью. – Она-то хоть не отказала тебе? Можно поздравить?

– А тебе-то что?

– Так. Ладно. Сейчас волосы подсушу. Я быстро.

Из комнаты донеслось еле слышное гудение фена. Олегу показалось, что шум внутри головы заметно усилился, в нем появилась новая окраска, какой не было раньше.

– Только попробуй какую-нибудь заразу подцепить, – расслышал Олег голос кузины, – Живо покатишься к своей Крысе!

Олег почему-то улыбнулся, услышав в голосе Шерстки неподдельный гнев. Он был почти уверен, но все-таки не решился подумать, что Шерстка его ревнует.

– Не было у меня никаких похождений, – попробовал оправдаться он. – Я нарвался на каких-то разводчиц. Заманили в ночной клуб, напоили и отобрали все деньги, какие нашли.

– Много? – в голосе Шерстки прозвучал явный интерес.

– Баксов пятьсот точно. Может быть больше.

– Хорошо! – воскликнула кузина.

– Что же в этом хорошего?

– Нормальная плата за обучение жизни в Москве. За такую плату и урок, видимо, был хороший.

– Это уж точно, – невесело усмехнулся Олег. – Хватит надолго.

Кузина выключила фен и показалась из комнаты, расчесывая не длинные, но очень густые волосы, пахнущие шампунем и теплом.

– Ты оделся? – спросила она.

– Да, уже обуваюсь. – Олег наклонился, завязывая шнурки на ботинках.

Он мог бы поклясться, что в момент выключения фена его голову пронзил болезненный щелчок, после которого шум в ушах сделался тише.

«Радиоволны я слышу, что ли?» – удивился он. – «Хотя нет, тогда бы музыка играла, наверное».

– Что с тобой? – кузина внимательно глянула на него. – Мутит спохмелья?

– Мутит, – вздохнул Олег, просовывая руки в рукава куртки. – Еще и шум в голове какой-то странный.

Шерстка легко справилась с замком и они вышли на улицу, ежась под резкими порывами ветра. Добравшись до дороги, Олег поднял руку. Одна из машин остановилась, и он быстро договорился с водителем. Они уселись вместе с Шерсткой на заднее сиденье. Машина тронулась, водитель включил негромкую музыку. Голубоватый свет фар ярко высвечивал мечущиеся перед радиатором снежинки.

– Что-то ты какой-то загруженный. – обратила внимание Шерстка. – Совсем плохо? Вроде после стопки коньяка должно быть полегче.

– Нет, не в этом дело, – Олег покачал головой. – Мне очень странный сон сегодня приснился. Понимаешь, такое ощущение, будто в момент пробуждения ко мне пришло величайшее озарение. Но сколько я ни пытаюсь, не могу вспомнить, в чем именно оно заключалось.

– А сон помнишь?

– Фрагментально. Но один момент очень четко запомнился. Прикинь, стою я на какой-то площади, посреди нее огромный фонтан совершенно удивительной красоты, а над ним прямо в возудхе медленно крутится здоровенная ажурная конструкция. Больше всего она была похожа на сотню переплетенных и взаимопроникших треугольников, вонзающихся друг в друга под разными углами. Ночь, холодище, ветер, а я стою и пялюсь на эту штуку в состоянии полнейшего тупого блаженства. В этот момент мне в голову пришла какая-то важная мысль, но я проснулся и тут же потерял ее суть.

– Скорее всего никакой сути не было. – предположила кузина. – Знаешь байку про мужика, который открыл LSD?

– Про то, как он на велике куда-то уехал?

– Нет. Про спичечный коробок.

– Этого не слышал. – признался Олег.

– Короче, смысл в том, что он нажрался «кислоты» и его начало глючить. Очнулся он с ощущением величайшей догадки, очень важной для всего человечества, но не мог вспомнить, в чем именно заключалось открытие. Тогда он рискнул провести повторный эксперимент. Приняв наркотик второй раз, он успел на спичечном коробке записать величайшую мудрость, которая его озарила.

– И что там было написано? – Олег заподозрил подвох.

Девушка задорно улыбнулась и процитировала:

– Сколь бы ни был велик банан, а шкурка все равно больше.

Олег не удержался от смеха, водитель тоже широко улыбнулся.

– Все эти сонно-наркотные истины, – добавила Шерстка, – не стоят и выеденного яйца. Это я тебе говорю как художница, которая ради вдохновения испробовала многое. Во сне и под «кислотой» любая мелочь кажется необычайно важной, точнее все на свете кажется равнозначным.

– Ты думаешь? – расстроился Олег.

– Совершенно уверена. И моя уверенность подтверждена многочисленными исследованиями Гроффа и Хофмана.

Они помолчали, глядя как за окнами проплывют огни ночного города.