Поберегись, детка

- Только ты ушел, - говорит, - как по обеим сторонам машины вынырнули эти типы: толстый и долговязый. Они обшарили весь дом и потом подкрались к «блимбусту». Фары у тебя не горели, и я ничего не заметила. Долговязый ткнул меня дулом пистолета, а желтый схватил за локоть. Я стала сопротивляться и успела выхватить из сумочки помаду. Слышу, желтый говорит: «Волоки ее в кухню и заставь все рассказать, а то мне надо вернуться в «Морено». Я все же сумела написать помадой на сиденье слово «газ».

- Значит, эта падаль знала, где ты?

- Конечно.

Я подошел к Шалфейчику и одним ударом вышиб ему еще восемь зубов.

- Потом мы приехали сюда, и тут нас уже ждала милая вдовушка, - продолжала свой рассказ Дуарда. - Похоже, она собиралась укрыться здесь на время от полиции. Долговязый мучил меня до тех пор, пока я не сказала, где спрятаны пятьсот монет.

- Пятьсот монет? - переспрашиваю.

- Да, - отвечает Дуарда. - Прости меня, любимый. Я сопротивлялась до последнего, но потом силы оставили меня. Пришлось сказать, что деньги лежат в конверте под матрацем в моей спальне.

- Перестань шутить. Ты же сама мне рассказывала, что те пятьсот монет прикарманила вдова. Когда лопала вареную ветчину.

- Это так, - отвечает Дуарда. - Но я о других деньгах говорю.

- О других?

- Ну конечно. 0 твоих.

Попробуй разберись во всей этой путанице.

Вдруг Дуарда как взвизгнет:

- Машина!

- Какая машина?

- Твоя. Где ты ее оставил?

- У дома.

- Беги скорее, - кричит она. - Спрячь ее. Не теряй ни секунды, Яко. Долговязый должен вот-вот вернуться. Он отправился ко мне домой забрать деньги.

Я потопал вниз. Вскочил в машину и, не включая фар, догнал ее к лесу. И бегом назад.

- Да, кстати, что это за мои деньги? - спрашиваю.

- Ты получил их за то поручение, которое я тебе дала ночью.

- Значит, у меня было поручение?

- Еще какое важное! - восклицает Дуарда. - И ты выполнил его с блеском.

Едва я собрался задать ей еще один вопрос, как донесся шум мотора. Вскоре шум умолк, и я услышал, как хлопнула дверца. На лестнице раздались торопливые шаги.

Вошел Джим Стеккино с улыбочкой на губах. Он вынул из кармана конверт, но вдруг остановился, и… улыбку как водой смыло.

- Приветик, - говорю. - Какая приятная встреча!

Джим метнулся было к дверям, но я схватил его за воротник и швырнул в дальний угол комнаты.

- Сейчас мы с тобой рассчитаемся, - процедил он сквозь зубы.

- А это мы еще посмотрим, - отвечаю.

Он привстал и собрался броситься на меня, но я изо всех сил съездил ему в брюхо. Не дав этому мазурику опомниться, я навел на него пушку.

- Сходи посмотри, нет ли чего подходящего, чтобы упаковать этого ублюдка, - говорю я Дуарде.

Она отправилась на поиски в соседнюю комнату.

- Этой ночью тебе немало пришлось поездить, - говорю.

- Проклятая скотина, - буркнул долговязый. - Надо было тогда укокошить тебя на месте.

Вернулась Дуарда.

- Ничего не нашла, - говорит. - Вот все, что есть. И протягивает мне тюбик с клеем.

- За отсутствием другого сойдет и это.

Отвинчиваю пробку, выжимаю немного клея и пробую, вязкий ли он. Вполне хорош.

- Снимай башмаки и носки, - говорю долговязому.

Он даже не пошевелился. Тогда я сам снял с него ботинки, даже не расшнуровав их, и сдернул носки. Потом намазал этому подонку голые подошвы клеем и поставил его отдыхать на деревянном полу.

- Этот клей схватывает мгновенно, - говорю.

Долговязый попытался оторвать ноги от пола, но у него ничего не получилось. Мы чуть животы не надорвали, глядя, как он дергается. Но он вскоре затих. Вынимаю у него из кармана конверт. Распечатываю. В нем полно ассигнаций по тысяче.

- Их ровно пятьсот, - говорит Дуарда. - И все они твои.

- Послушай, малышка. Хотел бы я знать, откуда они взялись. А то я сгораю от любопытства.

Только Дуарда собралась ответить, как вдруг снова послышался шум мотора и чуть позже стук захлопываемой дверцы. Затем в коридоре раздались шаги, и… отворилась дверь.

Глава четырнадцатая Похоже на сборище автомобилистов, но в конце концов завязывается общая дружеская беседа. Трам уходит вполне довольный, а Каучу немного меньше

На пороге появился красивый мужчина лет шестидесяти, с живым симпатичным лицом. Он был совсем седой, но выглядел очень молодцевато.

На нем был элегантный костюм, белоснежная рубашка с голубым галстуком, на ногах синие туфли.

- Блю! - воскликнула Дуаода и бросилась ему на шею.

Я стою и смотрю как идиот, держа в руках пачку ассигнаций.

- Где этот человек? - спрашивает Блю низким грудным голосом.

Дуарда показывает на Джима Стеккино. Я поглядел на долговязого. Он дрожит как осиновый лист. Вдовушка тоже трясется, как припадочная. А Шалфейчик заметался, словно началось землетрясение. Блю окинул всех ледяным взглядом, затем посмотрел мне прямо в глаза и улыбнулся. Подошел и протянул мне руку.

- Благодарю вас, - говорит. - Вы отлично справились со своей задачей, Яко.

Вежливо пожимаю ему руку, но, убейте меня, если я хоть что- нибудь понял.