Побег из страны грез

Инга покосилась на экран мобильного и увидела, что время приближается к одиннадцати вечера. Не так уж и рано, надо же, она настолько увлеклась чтением, что не заметила убегающего времени. Книга была Виктора, та самая, которую читала невестка. За мимолетное воспоминание о Ларе будто шестеренками зацепились другие, и пошла разматываться лента ассоциаций… Ее брат, Алексей, Лиза. Что они делают сейчас? Остановился ли Чернов с дочерью у Вадима и Лары, или, что, скорей всего, так и есть, поселились временно в пустующей квартире дяди? В какой-то момент Инга вновь поймала себя на мысли, что думает о любимых людях уже без боли и беспокойства. Будто о дальних родственниках, с которыми не поддерживала много лет связь и неожиданно получила к новогоднему празднику открытку с поздравлениями. Ни радости, ни огорчения, ни сожаления. А полное… равнодушие. И эта мысль опять напугала. Она никогда не думала о своих родных вот так… безразлично. Она же и ушла от них потому, что невозможно любит.

А сейчас думалось и о брате, и о любимом мужчине, и о племяннике с Лизой как будто с облегчением. Как о надоевших родственниках, которые, прогостив долгое время, наконец-то уехали. Может ли так быть? Может ли она так думать о сильно любимых людях, ради которых жертвовала собой, с этим тайным облегчением – будто избавилась от некой оттягивающей плечи ноши?

Это все усталость. И ничего больше.

Инга положила книгу на стоявший у кресла плетеный столик и поднялась. И будто лодка, потерявшая ориентиры в море, рассеянно замерла, глядя на рубиновые угольки в камине. Огонь погас, не раздавалось потрескивания дров, звук разбивающихся о подоконник капель звучал теперь в сольной партии грустно и как-то безысходно. Оказывается, покоем наполнял душу не шум дождя, а треск дров. Все же она осталась верна себе и не потеряла тягу к теплу, а не к осеннему дождю.

Девушка присела возле камина на соломенную циновку и протянула к очагу руки. Пальцы показались ей вдруг неестественно длинными и нереально белыми. Она в недоумении посмотрела на свои кисти, сжала и разжала пальцы. Зрительный обман не пропал: пальцы продолжали казаться такими же гротескно длинными, как у утренней тени. Может, теперь она видит реальность под другим углом, и привычные размеры, цвета, запахи предстают в искаженном виде? Как и чувства. Что-то в ней сбилось, как на планете со сместившейся осью вращения. К каким последствиям это может привести? Главное, не слететь бы с орбиты…

Будто испугавшись, что раскаленные угли покажутся холодными, Инга сунула руку в очаг и коснулась одного из красных «глазков». И тут же одернула, сунула в рот, как маленькая, обожженный палец. Нет, показалось. Нафантазировалось про «смещенные оси» и «другие углы» под градусом усталости. Необычный день породил странные мысли.

Инга поднялась и сделала круг по гостиной, которую Виктор гордо назвал каминным залом. На зал помещение не тянуло – ни размерами, ни обстановкой. Это была комната – небольшая, не превышающая метражом спальню в квартире Инги. Но, возможно, название «зал» получила благодаря декору. Стены были отделаны не деревом, как можно было ожидать от дачного дома, а декоративными панелями «под камень». Видимо, говоря о каминном зале, Виктор имел в виду средневековые замки.

Девушка нашла, что камень – это красиво. Можно было и правда нафантазировать, что попала она в одну из комнат старинного замка, если бы обстановка продолжала подыгрывать. Но мрачно-торжественную атмосферу нарушала легкомысленно-летняя плетеная мебель, которая удачно бы выглядела совсем в иных декорациях. Она подошла бы дачному домику, в котором стены обиты вагонкой, покрытой прозрачным лаком, где по стенам были бы развешаны пучки ароматных трав, а в простой вазе-стакане стояли бы полевые цветы. Этой же комнате подошла бы тяжелая мебель из темного дерева – кресла, стол, конторка, книжный шкаф. И шкура какого-нибудь хищного зверя на полу возле камина.

Перед уходом Виктор провел для гостьи небольшую «экскурсию» по дому, показывая, что где находится. И добавил, что Инга может чувствовать себя тут полной хозяйкой, заходить в любые помещения, пользоваться в спальне шкафом, брать любые книги. Девушка всегда умела сдерживать свое любопытство, но на этот раз желание узнать о загадочном хозяине дома куда больше, чем он о себе рассказал, пересилило воспитанность. Что, как не вещи, может поведать о человеке, что он не открывает в беседе? А Виктор был ей интересен – в память ли об их прошлой романтической дружбе, или потому, что с раскрытыми объятиями принял и впустил ее в свое настоящее.

Инга покинула «каминный зал» и отправилась на самостоятельную экскурсию по дому.