Побег из лагеря смерти

Ехал он, вероятнее всего, на армейском грузовике, незаконно переоборудованном в машину для коммерческих пассажирских перевозок. Высокие армейские и государственные чины придумали систему «серви-чха» (или «сервисных автомобилей») в конце 1990-х, чтобы выжимать деньги из бродячих торговцев. Сеульская интернет-газета «Daily NK», обладающая обширной сетью информаторов на Севере, назвала этот элемент нарождающейся сети свободных грузопассажирских перевозок «базовой транспортной системой», давшей, наверное, «решающий толчок развитию частных рынков».^{28}

В КНДР практически нет частных машин. Почти все они являются государственной, партийной или армейской собственностью. Сначала предприимчивые чиновники стали использовать по своему усмотрению имеющиеся в их распоряжении казенные грузовики, а позднее через контрабандистов начали ввозить в страну из Китая целые парки подержанных легковушек, фургонов и автобусов, регистрировать их на всяческие госорганизации и нанимать водителей. В результате странники вроде Шина получили возможность дешево путешествовать по стране, не привлекая к себе внимания.

Зарождение капитализма сильно напугало правительство Ким Чен Ира, которое во всеуслышание стало заявлять о том, что страна встала на скользкий путь и катится к смене режима и полной катастрофе. Но попытки наказать взяточников, ограничить возможности свободной торговли, убрать с дорог серви-чха и реквизировать у торговцев наличность и товары сталкивались с упорным противодействием на всех уровнях. Особенно сильно сопротивлялись получающие нищенскую зарплату функционеры на местах. Ведь хоть как-то повысить уровень своего благосостояния они могли, только вымогая взятки у начинающих капиталистов.

Чтобы заставить торговцев платить, органы госбезопасности КНДР придумали новый тип трудовых лагерей, предназначенных для временного заключения (как правило, на короткий срок и с периодическими пытками) торговцев, отказывающихся давать на лапу чиновникам и военным. Власти устраивали регулярные облавы на рынках и арестовывали коммерсантов, пользуясь расплывчатостью законов, регламентирующих правила торговли. Избежать страшного путешествия в трудовой лагерь эти торговцы могли, только заплатив взятку в твердой валюте.

Впервые информация о существовании таких лагерей появилась в докладе «Экономические преступления в Северной Корее и меры наказания за них», основанном на проведенных между 2004 и 2008 годами опросах 1600 беженцев в Китай и Южную Корею.

По словам экономиста из Вашингтона Маркуса Ноланда, одного из авторов доклада, эти лагеря превратились в неотъемлемую часть «системы грабежей и поборов».

— Создается впечатление, что северокорейское государство превратилось в своеобразный «клан Сопрано», — сказал он, — и вся его деятельность сильно смахивает на обычный рэкет.

По рассказам перебежчиков, почти две трети заключенных таких лагерей выходят на свободу в течение месяца. Эти лагеря чаще всего занимают очень небольшую территорию, не изолируются от внешнего мира и почти не охраняются, но попадавшие туда даже на короткие сроки рассказывают, что в них тоже нередко проводятся показательные казни, а людей доводят до смерти пытками и голодом. Судя по всему, эта система «карусельных» наказаний за экономические преступления была придумана, чтобы наводить страх на всех, кто зарабатывает себе на жизнь торговлей.

— Ким Чен Ир приказывает правоохранительным органам ограничить свободу торговли, но приказы редко исполняются, потому что слишком много военных и прочих чиновников кормится, обирая этих самых торговцев, — считает редактор японского журнала «Римчжинган», собирающего и публикующего свидетельства очевидцев, а также фотографии и видеосъемки, тайно вывезенные с Севера. — Люди за пределами страны еще этого не осознают, но КНДР находится в процессе радикальных перемен.

Шин добрался до железнодорожного вокзала в Хамхыне, прибрежном городе с населением 750 000, уже ночью. В большинстве своем жители Хамхына были рабочими, т. е. были ими до тех пор, пока предприятия не встали из-за отсутствия электроэнергии и сырья.

В голодные 1990-е в Хамхыне рухнула государственная система распределения продуктов, и лишившиеся работы и не имевшие других возможностей прокормиться оказались в чрезвычайно тяжелом положении. В результате, по сведениям беженцев, этот город пострадал от голода сильнее всех остальных населенных пунктов КНДР.^{29} Посетившие Хамхын в 1997 году западные журналисты заметили, что окрестные холмы сплошь усеяны свежими могилами. Один из горожан сказал, что в городе погибло 10 % жителей, по словам другого, столько же людей покинули Хамхын в поисках пропитания.

В 2005 году, когда в Хамхыне оказался Шин, почти все промышленные предприятия города были еще закрыты. Но львиная доля грузов, транспортируемых железнодорожным транспортом внутри КНДР с севера на юг и обратно, по-прежнему проходила через товарные дворы Хамхына.