Побег

— Возможно. — Он толкнул ее обратно на матрас. — Это окончательная развязка — по крайней мере, в извращенных махинациях моей сестры. Мы действительно любим игры в нашей семье, как ты, наверное, заметила. — Он холодно улыбнулся ей сверху вниз. — Почему ты убила моего брата?

— Это игра?

— Вопрос. — Он выхватил нож. Длинный, зловещий нож с изогнутым лезвием. Из тех, что используются на охоте. Из тех, что могут сдирать шкуры с животных. — Ответь на него, — проговорил он почти соблазнительным голосом, — и мы поиграем.

— Гэвин изнасиловал меня. — В первый раз она осмелилась произнести эти слова вслух в сочетании с его именем. Какие это были уродливые слова, резкие и грубые. Они, казалось, растворялись в гудящей тишине, как кислота. — Он убил моих друзей. Он преследовал и мучил меня много лет. У меня имелось множество причин желать ему смерти. Выбирай сам.

— Ну, а твоя причина? Настоящая?

«Я сомневалась, что смогу сделать правильный выбор. Не тогда, когда он был жив и дышал. Не тогда, когда у него все еще оставалась сила контролировать меня».

Вэл стиснула зубы.

— Я устала быть его маленькой жертвой.

— Да, Гэвин действительно неплохо поработал с тобой, — признал Лука, как будто бросая ей угощение. — Ты выглядишь совсем не так, как раньше. Но думаю, ты убила его по другой причине, о которой мне не говоришь, и это, — он небрежно махнул ножом, — меньше связано с травмой, а больше с разрушением того, что он начал.

— Мне все равно, что ты думаешь. В любом случае, ты здесь только для того, чтобы меня убить.

— Некоторые могли бы назвать это справедливостью. — Он погладил нож так, что это показалось непристойным. — Убийство за убийство. Твоя жизнь за жизнь моего брата. Честный обмен фигурами, как в шахматах.

— Это совсем не похоже на шахматы. И Гэвин на самом деле не заботился о соблюдении правил, — зло добавила она. — Он создал свой собственные, а затем нарушал каждое из них. И знаешь, что еще? Он, бл*ть, заслуживал смерти. Твой брат был чудовищем, и я бы убила его снова, только чтобы увидеть это выражение на его лице.

Ей показалось, что она заметила проблеск интереса в этих янтарных глазах.

— Что за выражение?

— Удивление. — Она осторожно взглянула на нож. — Он был так уверен, что победил меня. Ему даже не пришло в голову, что я могу быть в таком отчаянии, что тоже нарушу правила.

Сделки Фауста были его специальностью, и Гэвин хотел ее душу. Лука хотел только крови, и он убьет ее, когда эта игра подойдет к концу.

— Ты очень интересная девушка, Валериэн.

В его устах, подумала Вэл, это не похоже на комплимент.

— Я должна работать сегодня вечером, — сказала она после паузы. — Мои коллеги заметят, если я не приду.

Лука дернул ножом. Острый металл прорезал ее майку.

— Сомневаюсь в этом, — заявил он. — Ты взбалмошная и антисоциальная. Немного одиночка. Именно тот тип девушек, которые постоянно пропадают в этом городе. — Спустил ткань с ее плеч, проведя пальцами по руке. — К счастью для тебя, мне нравятся испорченные женщины, а ты, Валериэн, такая же испорченная, как и они.

— Ты ничего обо мне не знаешь. — Вэл подняла руку, чтобы ударить его.

Лука схватил ее за запястье и вонзил свой нож в пол. Затем он решил показать ей именно то, что знал — как причинять боль, как унижать, как ворошить старые воспоминания и заставлять ее изо всех сил стараться не утонуть. Он слишком хорошо ее знал.

Она безжалостно запустила пальцы в его густые волосы, сильно дернув. Причиняя ему боль, она была уверена, что он, не возражал. На этот раз их совокупление происходило быстрее, он действовал грубее. Ей нравилась грубость. Это было все, что она когда-либо пробовала.

Зная, что ее соседок нет в квартире, она могла кричать, и Вэл не стала сдерживаться. Ее дыхание вырвалось с громким хрипом, когда он оторвал ее руки от своих волос и закинул их ей за голову, наполняя так глубоко, что на одно ужасное мгновение показалось, что она не может больше дышать. Он мог сделать с ней все, что угодно. Все, что угодно. Ее бедра дернулись, опровергая ее страх. Вэл чувствовала себя так, словно вот-вот упадет в обморок.

— Ты получаешь удовольствие от того, что тебе делают немного больно, а? — Дыхание Луки шевелило волосы вокруг лица Вэл. Они все еще были влажными после душа и начинали завиваться, высыхая. — У тебя такое милое личико… или, по крайней мере, раньше было. Должно быть, тяжело выглядеть так, как ты, и хотеть того, чего ты хочешь. — Он переплел свои пальцы с ее, все еще крепко удерживая руки Вэл. — Потерянный маленький кролик, умирающий от желания, чтобы волк укусил ее за горло.

Она могла бы поклясться, что услышала звук в коридоре и замерла, ее взгляд метнулся к двери. Из-за грохота собственного бьющегося сердца Вэл ничего не могла разобрать. Лука, приписав ее испуганный вид себе, усмехнулся.

— Да, — промурлыкал он. — Вот это взгляд.

— Заткнись, — выдохнула она, приподнимая бедра, когда он кончил в нее. Как будто ее саморазрушение было катализатором его собственного удовольствия. — О боже.

Лука рассмеялся, но это был холодный смех без теплоты.