Победу не отнять! Против власовцев и гитлеровцев!

Симпатизировали германскому нацизму и лично Гитлеру и другие видные европейские мыслители, например, британский драматург Бернард Шоу, норвежский писатель Кнут Гамсун или французский Селин. Что же говорить о национальной немецкой интеллигенции?

Еще в 1931 г. экономический гений Я. Шахт, будущий министр экономики и глава Рейхсбанка, писал Гитлеру: «Не сомневаюсь, что нынешний ход событий неизбежно приведет вас к власти… Ваше движение таит в себе такую силу правды и необходимости, что победа не заставит себя ждать». Шахт обеспечил Гитлеру поддержку национального капитала.

Сразу же после смерти Гинденбурга в августе 1934 г. весь генералитет, а за ним и вся армия присягнули на верность и полное повиновение лично фюреру Германского рейха и народа.

Почти одновременно с этим кабинет министров принял закон об объединении постов президента и канцлера. 19 августа за это проголосовало 90 % немцев. Министр финансов граф Лутц Шверин фон Крозиг, поначалу не доверявший «выскочке», впоследствии признавался: «На заседаниях кабинета нельзя было не выразить восхищения качествами, позволяющими этому человеку искусно руководить всеми дискуссиями, — его безупречной памятью, дающей возможность отвечать на любые вопросы; ясностью его ума, благодаря которой он мог свести самый сложный вопрос к простой… формуле; искусством делать выводы и, наконец, умением подойти к хорошо известной проблеме с новой точки зрения».

Папа римский дал прямое указание всем германским епископам поклясться в верности национал-социалистскому режиму и просил Бога благословить Рейх.

Сочувствовала Гитлеру и его Рейху и немецкая научная и творческая интеллигенция. Большая часть профессоров осталась, после прихода к власти нацистов, на своих местах. В начале нового, 1933/34 учебного года 960 из них, во главе которых стояли такие всемирно признанные ученые, как хирург Зауэрбрух, философ Хайдегтер, искусствовед Пиндер и другие, публично присягнули на верность Гитлеру и новому режиму. Президент Германской ассоциации математиков заявил коллегам: «Мы хотим поддержать дух тотального государства и сотрудничать с ним лояльно и честно. Как и все немцы, мы безоговорочно и с радостью ставим себя на службу национал-социалистскому движению и его лидеру». Помимо Хайдеггера, на активное сотрудничество с нацистами «охотно пошли» (Толанд) известные философы Крик и Боймлер. А знаменитый историософ Освальд Шпенглер, побеседовав полтора часа с Гитлером, выразил согласие с его взглядами и охарактеризовал собеседника как «очень порядочного человека».

Как подчеркивает Ширер, «большинство выдающихся деятелей немецкого музыкального искусства решили остаться в нацистской Германии и, по существу, отдали свои имена и свой талант на службу „новому порядку“. Не покинул страну и один из самых выдающихся дирижеров века Вильгельм Фуртвенглер… Остался и Рихард Штраус, ведущий из современных немецких композиторов. Некоторое время он являлся президентом музыкальной палаты (Штраус, кстати, был в большом восторге, когда Гитлер пригласил его в свою ложу на опере „Кавалер роз“ в Берлине). Известный пианист Вальтер Гизекинг с одобрения Геббельса гастролировал за рубежом, пропагандируя немецкую культуру. Можно было наслаждаться превосходным исполнением оперной и симфонической музыки. Непревзойденными в этом смысле считались оркестры Берлинской филармонии и Берлинской государственной оперы».

Следует отметить, что и театр сохранял лучшие свои традиции, во всяком случае, в постановках классического репертуара.

О Г. Гауптмане, бывшем, несомненно, величайшим из современных немецких драматургов, Ширер вспоминает: «Никогда не забуду сцену по окончании премьеры его последней пьесы „Дочь собора“, когда Гауптман, почтенный старец с развевающимися седыми волосами, ниспадавшими на его черную накидку, вышел из театра под руку с доктором Геббельсом». Между прочим, писатель и ранее недвусмысленно выразил свое отношение к нацизму, вывесив в своем окне флаг со свастикой.

Известно, что Томас Манн покинул Рейх по идейным соображениям. Покинули его по разным соображениям и некоторые писатели ненемецкого происхождения. Но множество немецких литераторов, таких, как поэты Блунк и Биндинг, прозаики Юнгер, Двингер, Кольбенхейер, Вихарт, Гримм, остались и приветствовали нацизм. Послевоенный режим постарался предать эти и многие другие имена забвению, но они были.

Гитлер считал постимпрессионистов и экспрессионистов представителями «дегенеративного искусства» и поддерживал художников романтического, реалистического и неоклассического направлений. Неудивительно, что масса живописцев, графиков, архитекторов, дизайнеров, творцов «стиля Третьего рейха», была на стороне нацистов. (Так, например, блистательный колорист К. фон Труппе создал портрет Гитлера 30-метровой высоты, украсивший Мюнхенский вокзал.) Но даже Эмиль Нольде, гениальный представитель гонимого экспрессионизма, будучи искренним патриотом, сочувствовал национал-социализму.