Победу не отнять! Против власовцев и гитлеровцев!

Я намеренно прерываю на этом месте цитирование одного из подлинных документов ГКР, чтобы обратить внимание читателей на следующее обстоятельство. В правительственном Постановлении от 28 декабря 1992 г. говорилось (п. 2): «Государственной Комиссии совместно с центральными органами федеральной исполнительной власти активизировать работу по подготовке материалов и предложений по претензиям в отношении российских культурных ценностей, находящихся за пределами территории Российской Федерации, для предъявления их иностранным государствам». В прилагавшемся к Постановлению Приложении конкретизировалось (п. 3): «На Государственную Комиссию возлагается решение следующих задач: обеспечение защиты государственных интересов РФ при рассмотрении вопросов реституции культурных ценностей; недопущение причинения ущерба культурному наследию народов РФ».

Однако красивые слова остались только на бумаге. Не были ли они изначально лишь неким камуфляжем? За полтора года своей деятельности ГКР не вернула в Россию ни даже серебряной ложечки, ни чашки из дворцовых сервизов! Не предъявила ни одной претензии! Только одно было предметом ее забот: выдать, отдать, передать, возвратить…

Немаловажный штрих к портрету ГКР: среди ее экспертов того периода — известный нам Расторгуев, а также д.ю.н. Марк Моисеевич Богуславский [40], немало потрудившийся над обоснованием односторонних выдач, а ныне живущий и работающий в Германии.

1993 год был годом затишья. Келейно работала ГКР, готовя выдачу за выдачей. Возложив все свои надежды на ее деятельность, примолкли расторгуевы. Наша сторона, успокоенная молчанием противника и отсутствием зримых событий, занялась другими проблемами.

Ситуацию «взорвали» немцы. В конце октября, посчитав, видимо, все дело уже решенным, в «Ленинку» заявились незваные гости: замдиректора Государственной библиотеки в Берлине, директор Саксонской библиотеки в Дрездене, директор Музея книги в Лейпциге и председатель экспертной группы по библиотечному делу правительственной реституционной комиссии ФРГ. Санкцию на осмотр ими хранилищ главной библиотеки России, включая секретную комнату-сейф, дал Е. И. Кузьмин, молодой человек, писавший диплом у министра Сидорова в бытность того ректором Литинститута, а после вознесшийся до положения начальника всех библиотек России.

Немцы вели себя по-хозяйски: вынимали и раскладывали на полу любые книги, восхищались условиями хранения, давая ясно понять, что мы сохранили эти книги как раз для Германии. Между прочим, фонд инкунабул «Ленинки» на пять шестых состоит из трофеев, не говоря уж о Библии Гутенберга [41]. Травмированная немецкой бестактностью, напуганная угрозой непоправимой потери, директор Музея книги РГБ Т. И. Кондакова позвонила мне в слезах. Практически сразу после этого я узнал о том, что Готская библиотека должна быть выдана в Германию.

Ответом на немецкую угрозу были мои статьи «Третье ограбление России» [42], «Кто лукавит?» [43], «Махнем не глядя?» [44], «Кто владеет — да владеет, а кто потерял — тот уже потерял» [45], где рассказывалось со многими подробностями, как немцы организовали (еще до войны!) и осуществляли планомерный, централизованный, целенаправленный грабеж книжных и музейных собраний СССР, уничтожая при этом инвентарные книги и каталоги, чтобы запутать все следы грабежа. Статья заканчивалась призывом к интеллигенции: «Хватит молчать и делать вид, что это нас не касается. Проиграть войну не стыдно (имелась в виду Третья мировая, „холодная“. — А. С. ). Стыдно склониться перед наглостью победителей. Стыдно им служить. Да не попрекнут нас этим потомки».

Эта статья имела двоякие последствия. Во-первых, к Минкульту пришла толпа возмущенного народа (до сих пор не знаю, кто это организовал) и на долгом и гневном митинге сожгла чучело министра Сидорова. Последний не осмелился выйти к митингующим и вообще, как мне передавали, был сильно напуган. Выдача Готской библиотеки затормозилась. А во-вторых, я познакомился с доктором исторических наук О. Ф. Кудрявцевым, который развернул в академических кругах Москвы сбор подписей против этой выдачи, а также с доктором книговедения, деканом библиотечного факультета МГИК А. М. Мазурицким, также выступившим в печати с возражениями против выдачи немцам трофейных книг. Втроем мы выступили на радио «Резонанс».

Так началось сражение за Готскую библиотеку. Оно имело большое, далеко не частное значение: в ходе его едва ли не впервые в России (если не считать недопущения поворота северных рек) общество одержало победу над «распорядительной» властью, не позволив ей самодурственно распорядиться национальным достоянием.