Победу не отнять! Против власовцев и гитлеровцев!

Проиграть войну не стыдно. Стыдно склониться перед наглостью победителей. Стыдно им служить.

Да не попрекнут нас этим потомки. 

Репарации не возвращают [30]

В № 75 «Независимой газеты» от 21 апреля 1994 г. опубликовано письмо-статья президента Ассоциации российских реставраторов С.В. Ямщикова «Возвращать или не возвращать? Трофейное искусство: большое искусство — большая политика». В конце текста следует вывод, с которым нельзя не согласиться: «Россия в этом деле никому ничего не должна». Однако название статьи показалось мне как бы подразумевающим два равноправных ответа; кроме того, «политика» — большая или малая — явно не должна иметь никакого отношения к вопросу. Не вполне четки и однозначны некоторые оценки и рекомендации автора, противоречащие окончательному выводу. Словом, статья не слишком проясняет проблему, и без того донельзя запутанную в общественном сознании. Между тем речь идет о вещах, настолько важных, что тут нужна полная ясность.

На позицию С. Ямщикова определяющее воздействие оказал «Проект решения вопроса о судьбе памятников искусства, архивных материалов, рукописей, библиотек и т. п. вывезенных из Германии военных трофеев и находящихся в настоящее время в спецфондах музеев и государственных хранилищ СССР». Проект был сотворен единолично доцентом МГУ А. Расторгуевым, «молодым ученым, досконально, по мнению С. Ямщикова, проработавшим как искусствоведческую, так и правовую сторону сложной проблемы».

Глубоко уважаемый мною С. Ямщиков, к сожалению, не юрист и не теоретик искусствознания, его оказалось возможным ввести в заблуждение. Что до меня, то я, признаться, не читал на тему реституций столь безграмотных юридически, столь нелепых и безнравственных по существу работ, как сочинение г-на Расторгуева. Его проект был опубликован в парижской «Русской мысли» от 18 января 1991 г., и большинство соотечественников о нем не знают. Но, судя по метаниям Минкульта, который то пытается что-то не отдать немцам (например, Библию Гутенберга), то вдруг что-то публично отдает (например, книги из библиотеки штандартенфюрера СС герцога Саксен-Кобург-Готского); судя по тому, что президент, как пишут в прессе, намерен вскоре дарить не только эту Готскую библиотеку, но и Бременскую коллекцию рисунков, и венгерские культурные ценности, а Реституционная комиссия и Прокуратура этому не препятствуют; судя, наконец, по тому, что г-на Расторгуева ввели как эксперта в состав названной комиссии, — его проект, вероятно, имеет вес в узких, но влиятельных кругах.

Однако для широкого круга читателей реституционная проблема предстает пока, ввиду полусекретности действий Реституционной комиссии, темной, неясной. Попробую, по мере сил, исправить это положение. Проблема трофеев имеет четыре главных аспекта: правовой, нравственный, экономический (материальный) и духовный. Хотя отделить эти аспекты друг от друга трудно, но рассматривать их приходится по отдельности. Важнейший, конечно, — нравственный. С него и начнем.

Для широких интеллигентских масс, не знакомых с реальными обстоятельствами, нравственная проблема реституций решается с легкостью: воровать-де грешно, большевики-сталинцы наворовали чужое добро в Германии, значит, его следует отдать без всяких условий. А что у нас взяли во время войны немцы — пусть это будет на их совести. Так, под видом торжества морали, утверждается безнравственнейший двойной стандарт. На одну доску ставятся агрессоры, целенаправленно, централизованно, систематически разграблявшие и уничтожавшие культуру покоренных стран, — и те, кто, будучи разорен и ограблен, все же сумел взять верх в смертельной схватке и потребовал возмещения неисчислимых и невосполнимых убытков.

Подобная интеллигентская «объективность и справедливость» — есть на деле величайший цинизм и несправедливость. Именно подобным образом, кстати, смотрит на вещи г-н Расторгуев: в статье «Военнопленное искусство» («Русская мысль» № 3882), хвастаясь тем, что первым раскрыл «один из самых давних и долгих секретов СССР» — о золоте Шлимана и других трофеях, он именует все это — «украденным» добром. С поразительным для ученого легкомыслием он заявляет: «Мне вообще, если угодно, все равно, где этим вещам быть… Честно говоря, мне, как и всем, просто хочется видеть эти вещи своими глазами». Этакий наивный эстет, почти небожитель, далекий от низменных материальных и политических сторон бытия, стоящий по ту сторону морали! Готовый даром все отдать, лишь бы полюбоваться.