Победительница

Я решила быть психологически легкой, свободной, делать то, что нужно, и будь что будет. Поэтому на окружающие волнения я старалась не обращать внимания. Правда, не всегда это удавалось. Был момент, когда одна из очень красивых девушек с пламенными волосами сидела перед зеркалом, смотрела на себя и вдруг сказала:

– Зачем я сюда приехала? С какой стати на меня будут смотреть эти идиоты? Что я тут делаю?

Эта девушка была издалека, из Владивостока. Насколько я помню, самолетом лететь оттуда было не меньше трех или четырех часов, очень долго. Даже в пятидесятые оттуда нужно было перемещаться не меньше часа.

Выкричав свои слова, владивостокчанка бросила расческой в зеркало и покрылась слезами. Ее стали утешать, но она дергала плечами, а потом начала сметать руками всё со своего столика. Тут и другая девушка вдруг вскрикнула и заплакала. Через несколько минут мы были охвачены истерикой, причем я тоже не удержалась. Сначала смотрела на них и смеялась, невольно тоже нервясь, потом поняла, что не могу прекратить смех, дергаюсь так, что суставы готовы выскочить друг из друга. Нас еле-еле успокоили прибежавшие продюсеры, менеджеры и другие обслуживающие люди.

После первых же этапов стало ясно, что я выбиваюсь в лидеры. Непосредственными конкурентками были огневолосая девушка и блондинка, которую никто не видел вне репетиций, примерок, гримирования и прочих событий – ее увозили и привозили под строжайшей охраной. Всезнающие девушки шептали мне, что у блондинки есть папик, который обеспечивает ей наиболее благоприятные условия и не хочет допустить случайностей вроде подпиленных каблуков. Будто кому-то надо было подпиливать эти каблуки!

Количество конкурсанток становилось всё меньше, и вот осталось двенадцать, и вот мы должны выйти, чтобы, как всегда, заинтриговать зрителя: сейчас вручат приз от прессы, от какого-нибудь телеканала, приз зрительских симпатий, потом объявят вицемисс и, доведя нетерпение публики до края, наконец назовут победительницу. Мы стояли за кулисами, глубоко дыша, поддержливо улыбаясь друг другу, находясь в состоянии высшего напряжения. Меня оно тоже не миновало. Гулко колотилось сердце, щеки горели так, что я чувствовала, как воздух горячеет возле них. Конкурентная блондинка стояла передо мной. Я глядела ей в спину, потом вспомнила про шепот девушек насчет подпила каблуков и посмотрела на ее туфли. Туфли у всех девушек были от известного торгового дома обуви, со стразами, а то и с бриллиантами, очень хорошо сделанные, но, как это часто бывает, мельчайшая небрежность может пустить в прах всё великолепие. За кулисами был полусумрак, но все-таки я увидела, что застежка на ремешке правой туфли блондинки расстегнулась. Вернее, еще не совсем расстегнулась, металлический штырек только выскользнул из дырочки, но два-три шага – и ремешок спадет, и...

Потом я годами убеждала себя, Володечка, что просто не успела окликнуть блондинку, тронуть ее за плечо, указать на опасный выскольз штырька – потому что загремела музыка и объявили наш выход. Но тебе я не могу врать. Я могла успеть. Я не сделала этого нарочно. Голос замерз в моем горле, руку сковал паралич воли. Ты москвичка, мысленно говорила я блондинке, у тебя богатый папик, у тебя и так всё в порядке, а у меня решается судьба, я приехала издалека, от меня зависит благополучие моей мамы, сидящей в зале, и маленького брата, и, возможно, вся моя будущая жизнь...

Но всеё же было движение руки в последний момент, все-таки было. Я просто не успела. Я чуть замедлилась.

И блондинка, сходя с высоких ступенек, упала так же, как упала ее одноцветная беловолосая предшественница в Саратове, но гораздо некрасивее и травматичнее, потому что ступени для эффекта здесь были выше. Я видела, как она взмахнула руками, рухнула, покатилась, мне казалось, что я слышала, как хрустнула кость (потом выяснилось: да, это был перелом). Девушка валялась на сцене, била руками о пол и буквально выла от обиды и боли.

К ней бросились, унесли ее со сцены.

Церемонию задержали на полчаса.

Через полчаса ее вывезли на каталке с загипсованной ногой, она улыбалась – видимо, ей инъецировали анальгетики. Она получила звание вице-мисс, что было максимально в такой ситуации, а я стала победительницей.

Первый поздравительный звонок был от моего неведомого чудовища.

– Клянусь, я тут ни при чем, – сказал голос.

– Я знаю, – ответила я.

– Теперь у тебя начнется новая жизнь.

– Возможно.

– Но всё равно ты никуда от меня не денешься. Через три года или даже раньше.

Мне в эту минуту три года казались вечностью, поэтому я легко ответила:

– Что ж, буду ждать!