Победительница

Ты не поверишь, но я испытала облегчительное чувство, когда увидела эту пусть-Машу. Несмотря на наш маленький конфликт при встрече, она показалась мне девушкой хорошей, подходящей для моего Владимира. Все-таки перед людьми, которым не взаимствуешь на их любовь, всегда чувствуешь виноватость.

Главное же, рассуди, Володечка: перед невидимым лицом невидимой угрозы, то есть человека-чудовища, которое собралось меня сожрать через три года, мне нужна была настоящая защита – ради моих детей в том числе, то есть и ради тебя. Владимир такой настоящей защитой быть не мог. Да, хороший, добрый, мягкий человек, но... Но именно такие, будем глядеть правде в глаза, именно такие и те, кто с ними были, первыми погибли во время Великого Кризиса семидесятых.

Вернемся к событиям.

Настало время всероссийского конкурса красоты, который сыграл огромную роль в моей жизни и о котором нужно рассказать отдельно.

Письмо четырнадцатое

Поскольку, Володечка, болезнь меня так и не отпускала от себя, можешь представить, как тяжело мне стартовалось в Москве. Саратовская моя жизнь была относительно изолированная и комфортная, за исключением необходимых пребываний среди людей, и вот я попала в скопище домов, машин и людей, меня почти в обморок падало от какофонии запахов и звуков. Я до этого была в Москве один раз с группой одноклассников в формате (короткого путешествия с познавательной целью), мне было тогда двенадцать, кажется, лет, и тогда, любуясь на громады домов, тысячи красивых автомобилей, сверкающие вечерние огни, я мысленно сказала: вот город, в котором я хотела бы жить.

При этом ни в какой глуши нельзя затеряться так, как в Москве: ведь где-нибудь вне цивилизации, например в 52, ты тоже затериваешься, но совсем, тебя никто не видит, а в Москве эффект в том, что тебя видят, но тебя все равно как бы нет, если ты захочешь. Москва тогда была городомневидимкой: фасады и стены домов скрывали ее, настоящую. И каждый, попадавший в нее, становился тоже человеком-невидимкой: он идет по улице, он едет в автомобиле, в роликовом бусе, в трамвэе, в метро, но ты видишь только внешнюю оболочку, не представляя, что за ней скрывается. От этого еще в первый мой отроческий приезд возникло чувство загадки, тайны Москвы и живущих в ней людей, которую хотелось разгадать, проникнуть за эти фасады, за эти окна, за эти глаза находящихся рядом людей и понять, что там происходит...

Мне некогда было зацикливаться на своих аллергических проблемах: я сразу же попала в круговорот подготовки к конкурсу. Это был совсем другой уровень: продюсерам будущего шоу было все равно, кто победит, зато им очень важно было организовать эффектное зрелище. А для этого все девушки должны были иметь отличную подготовку, поэтому нас ежедневно тренировали, чтобы мы всё умели делать в лучшем виде.

Конкурс был юбилейный, собирались съехаться знаменитые модельеры, владельцы полированных журналов, фотографы. Со всей страны, вернее, со всей Москвы, что в ту пору было одно и то же, собрались люди светской тасовки. Поэтому, конечно, в среде конкурсанток королевствовал некоторый ажиотаж. Впрочем, все были уже опытными, все прошли региональные конкурсы. Это делало более поднятым градус соревновательности. Между прочим, я обнаружила, что, оказывается, участие в этом конкурсе стоит денег. Их заплатили сами девушки при помощи родственников или их покрыватели. Озадаченная, как же меня допустили к конкурсу, я обратилась к организаторам. Они сказали, что всё проплачено, не надо беспокоиться.

– Кем? – спросила я.

– Это не наше дело, – ответили они.

Было и приятное открытие: я еще обнаружила, что чем больше я сторонюсь по возможности запахов людей, тем больше меня притягивают запахи и фактура различных материй. Мне нравилось ощущать их на себе, прикасаться к ним, мне нравились их названия: жаккард, тафта, букле, шифон, жоржет, ламе, шанжан, спандекс, флис... Некоторые ткани я любила больше, некоторые меньше, тканям искусственного происхождения отдавала предпочтение, любила также лен и хлопок, они пахли чисто, растительно, а кожа, замша, шерсть по понятным причинам нравились мне гораздо меньше. При этом я предпочитала ясные цвета и четкие сочетания – никаких наплывов, разводов, узоров. Помню, как поразило меня соседство желтого, черного и красного – просто до реального телесного возбуждения. К зеленому долго была равнодушна, пока не увидела его в соседстве с белыми полосами, коричневое ненавидела – пока не узнала, сколько оттенков есть у него и как играют эти оттенки в зависимости от фактуры ткани...

Но вряд ли тебе это интересно.

Я жила с мамой – Борис и Лара любезно сняли для нас квартиру.

Я была почти спокойна и решила не настраивать себя на победу. Есть давняя теория: «Кто хочет, тот добьется», однако этой теории возражает странная, но мудрая русская поговорка: «Кто много хочет, тот мало получит». Видимо, она выросла из переосмысленного христианства: « , »53.