Победители Первого альтернативного международного конкурса «Новое имя в фантастике». МТА II

Их корабль не был, в отличие от других ЗПЛ, только транспортным средством. Звездолёт прямого луча «Данте» был построен специально для исследования физики пространства, и каждый член экипажа одновременно являлся участником научной программы экспедиции. Достигая в нуль-пространстве заранее заданной точки (заданной – по отношению к ориентирам нашего пространства Шакти), «Данте» как бы ощупывал оттуда своими приборами неведомый и невидимый антимир – Тамас, возвращение из которого оставалось невозможным. Пока существовали только самые общие догадки относительно того, что может находиться в Тамасе в точках, соответствующих тем или иным объектам пространства Шакти – насколько вообще можно было говорить о соответствии точек разных пространств. Для чистоты эксперимента звездолёт удалился на максимально допустимое расстояние от всех известных скоплений материи, однако главная трудность состояла в том, что невозможно создать приборы для измерения того, чего сама физическая сущность оставалась пока за гранью осмысления. Игорь, Квиргу и Линна – члены экипажа, обладавшие наибольшей изощрённостью чувств и достаточно стойкие, чтобы не терять сознание, скользя над пропастью Антимира, постарались запомнить свои ощущения в точке выхода из первого прыжка через нуль-пространство и, сопоставив их, выстроили образный ряд. Тогда же – ас тех пор прошло шесть недель – Первый связист Линна оор передала этот ряд и показания приборов на Сонору, где находился передовой пост Дальней связи. Уже многие люди на Земле и других заселённых землянами планетах могли без приборов передавать своим партнёрам на большие расстояния образы и эмоции. Но лишь немногие вещие владели даром передавать то, что сухо называлось прецизионными объектами: ряды цифр; слова, фразы и тексты; всё то, что можно нарисовать, или записать, или синтезировать на фоногенераторе.

Когда-то считалось, что пси-связь не зависит от расстояния. Позже выяснилось, что это верно для расстояний не более нескольких световых лет, а при значительном удалении партнёров друг от друга оказалось, что большие дистанции требуют большего психического напряжения связистов. Потом неожиданным образом стали обнаруживаться пары удалённых друг от друга точек, удобные для Дальней связи, как если бы они были близки в пространстве. Вероятно, они и были близки – но в каком-то под- или, наоборот, сверх пространственном исчислении, как могут быть близки точки на соседних ветвях туго скрученной спирали. Видимо, район, где сейчас находился «Данте», готовясь ко второму прыжку, был достаточно близок в этом гипотетическом исчислении к планетной системе, в которую входила Сонора.

Существовал только термин – «сопряжённые точки»; никакому упорядочению подобные наблюдения, отрывочные и разрозненные, пока не поддавались.

Через двое суток исследователям предстояло вернуться в Галактику, но не к обжитым землянами планетным системам, а к её внешнему краю, в пояс рентгеновских звёзд – туда, где чуть было не погиб на обратном пути с Торманса звездолёт прямого луча «Тёмное Пламя», и, бросив корабль в третий, короткий, прыжок, подойти в нуль-пространстве к точке, выход из которой в наше пространство Шакти означал бы появление «Данте» в центре квазара (и, естественно, мгновенную гибель звездолёта вместе с экипажем). В этой точке предстояло, не выходя в Шакти, повторить всё то, что было проделано в отдалении от звёздных островов («на отшибе», как выразился астронавигатор Звельт Коре), записать показания приборов и запомнить собственные ощущения, для которых в языке вряд ли найдутся слова. Затем, продолжив скольжение в нуль-пространстве, вынырнуть в Шакти не в какой-то заданной точке (это потребовало бы от пилотов такого напряжения, на которое они едва ли будут способны после зависания в нуль-пространстве над центром квазара – над или под?), а хотя бы где-нибудь на достаточно безопасном расстоянии от крупных небесных тел и мощных гравитационных полей. Оттуда сразу же провести второй сеанс Дальней связи с Сонорой. Там же, после двух-трёх недель отдыха, выполнить расчёты четвёртого прыжка – к Солнечной системе. К Земле.

Линна оор вспоминала недавнюю дискуссию между пилотами. Звельт Коре, весёлый, стройный и очень высокий, стоял, скрестив руки на груди, на фоне вот этого экрана, где сейчас только бездонная чернота межгалактических пространств, и его стальной тенор звенел нескрываемым вызовом неисчислимым килопарсекам. Коре предлагал объединить второй и третий прыжки: выйти отсюда сразу на центр квазара, сократив тем самым риск, неизбежно возрастающий с каждым новым погружением в нуль-пространство. Квиргу Эйр отклонил его идею:

– Для таких расстояний возможен лишь приблизительный расчёт точки выхода. До возвращения в Шакти мы не сможем проверить, действительно ли «Данте» находится там, куда мы стремимся. Риск не снизится, а возрастет, ибо мы не будем знать, как увести звездолёт от нейтронной звезды для достаточно безопасного выхода в обычное пространство.