Победитель получает все

– Мама, – почти умоляюще произнесла Сесили, – у меня сейчас и без того слишком много разных проблем. Но с этой я как-нибудь справлюсь.

Шарлотта невольно напряглась и, чуть помолчав, ответила:

– Ты будешь жалеть об этом, поверь мне.

– Мама, я ничего не теряю, я все рассчитала. – Сесили не сомневалась в своем будущем, она знала, что ее ждет.

– Ты всегда была упрямицей. Даже в детстве ты никогда не слушалась меня. – Шарлотта печально покачала головой. – Я только напрасно сотрясала воздух, пытаясь переубедить тебя, разве не так?

Сесили стало стыдно, мать была абсолютно права. Дело в том, что она всегда ценила только мнение отца, считая его непогрешимым. Даже сейчас, когда ее переполняла горечь разочарования, она, как это ни странно, по-прежнему полагалась на его суждения. Отцовское слово она ставила выше материнского. Хотя недавно ее и начали одолевать сомнения, но признаваться в этом нельзя было никому, и меньше всего матери. Ей не хотелось быть чересчур откровенной и жестокой с мамой. Пожав плечами, она ответила:

– Уж такая я родилась.

– Когда ты была девочкой и твой отец уже был известным политиком, всякий раз после прихода из школы ты на столе в столовой раскладывала учебники и тетради. Как только он входил, ты брала его за руку и показывала ему свои оценки и выполненные школьные задания на этот день. Поначалу твое прилежание радовало меня, но потом я перестала этому радоваться.

Сесили нахмурилась и уставилась на свой маникюр. Она прекрасно помнила то время. Свое отчаянное стремление во что бы то ни стало заслужить одобрение отца. Боже, как она радовалась любой его похвале и как огорчалась, когда слышала его критические замечания!

– Да, я была отличницей. И что в этом плохого?

– Что плохого? То усердие, даже одержимость, с которой ты стремилась добиваться во всем совершенства. Если отец в чем-то поправлял тебя, ты по несколько раз делала так, как это было правильно, чтобы ни повторять впредь этой ошибки. В этом был какой-то надрыв.

– Я не люблю делать ошибки. – Сесили хотела, чтобы ее фраза прозвучали легко и непринужденно, но, к ее разочарованию, легкости ей явно недоставало.

– Примерно через месяц я сказала отцу, чтобы он прекратил хвалить и поправлять тебя. Твое столь явное и неуемное желание получать его одобрение пугало меня. Кроме того, мне перестало нравиться то рвение, с каким ты выполняла школьные задания.

Сесили задумалась с мрачным видом. Неужели похвалы отца были чистой воды притворством? Неужели он хвалил ее только ради того, чтобы она успокоилась?

Шарлота положила руку поверх руки Сесили и пожала ее.

– Прошу тебя, больше не делай ничего из желания угодить ему. Перестань доказывать ему, на что ты способна.

– Не могу. Я так поступаю потому, что мне так хочется. Для того чтобы иметь право считать себя состоявшейся. Неужели ты не можешь этого понять? Еще в детстве я мечтала только об этом.

– Но почему?

Что за глупый вопрос?! Сесили часто заморгала от растерянности:

– Что ты имеешь в виду?

– Почему ты так стремишься выставить свою кандидатуру на выборах?

– Потому что есть вакантное место, а мне порядком надоело ждать.

– Постой, я не об этом. Мне хочется понять: почему ты так хочешь попасть в конгресс?

Сесили окончательно потерялась.

– Ты же знаешь, больше всего на свете мне хотелось стать конгрессменом. Вот поэтому я делаю все ради того, чтобы моя мечта сбылась.

– О чем ты мечтала с детства, я, конечно, знаю. Но я никак не могу понять: зачем тебе это надо?

Вопрос озадачил Сесили. Она видела, что ее ответ вряд ли удовлетворит мать, скорее всего даже расстроит.

– Мне хочется доказать самой себе, что я на это способна.

– Постой, неужели тебе на самом деле так необходимо что-то доказывать самой себе?

Вопрос прозвучал довольно обидно. Разве это она надеялась услышать от матери?!

– Мама, я еще не придумала рекламный слоган для моей предвыборной кампании. Это надо обязательно сделать. Прежде у меня не было времени, но здесь его предостаточно. Мама, признаюсь тебе, ты даже не представляешь, как мне нужна сейчас твоя помощь и поддержка.

Шарлотта тяжело вздохнула. Судьба дочери не могла не волновать ее, и это волнение угнетало ее, словно тяжкая ноша.

– Сесили, дорогая, ну конечно, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе, но в этом вряд ли.

– Спасибо, ма, – отозвалась Сесили, хотя ответ матери несколько обескуражил и огорчил ее. Она ожидала чего-то большего. Хотя, по крайней мере, ей удалось добиться преследуемой цели: мать сменила гнев на милость. Ограниченная поддержка все-таки была поддержкой, и, если трезво рассуждать, в ее положении вряд ли можно было рассчитывать на лучший исход.

Но именно сегодня, именно здесь, в бывшей бабушкиной спальне, Сесили очень надеялась на нечто большее.

Глава 5