Победитель получает все

Шейн слегка поморщился. Джеймсу, как всегда, не хватало ловкости, такта и чувства юмора.

– Не королевское это дело. – Грейси повернулась и вышла.

– Никак не могу ее понять, что ей нравится, а что нет. – Уход Грейси ничуть не смутил Джеймса. – Полагаю, она за что-то невзлюбила меня.

– Да ну? И как ты дошел до этого? – насмешливо спросил Шейн. Несмотря на весь свой сарказм, он отнюдь не был уверен в том, что Джеймс не нравится Грейси. В глаза бросалась одна странность: Грейси охотно кокетничала со всеми знакомыми мужчинами, кроме Джеймса. Тут явно было что-то не так.

– Ничего бы с тобой не случилось, если бы ты съел один из ее кексов, – вмешалась Мадди.

– Как можно, ведь я готовлюсь к марафону, – обращаясь как бы ко всем сразу, отозвался Джеймс. За последние три года он три раза участвовал в чикагском марафоне, с каждым разом улучшая свои результаты. Однако стремление Джеймса к совершенству вызывало одно лишь раздражение.

Вчера вечером Шейну вздумалось пробежаться вместе с братом-марафонцем. Через семь миль он сдох, ему казалось, что у него вот-вот выпрыгнет из груди сердце, а легкие разорвутся от перенапряжения, тогда как Джеймс, как ни в чем не бывало, побежал дальше. Он был похож на машину, не знавшую усталости.

Мадди взяла кекс и сняла с него бумажку.

– Я слышала, что для бега нужны углеводы, а здесь их предостаточно.

– Да, нужны, но только не простые и не сахар в чистом виде.

Мадди нахмурилась:

– От одного кекса с тобой ничего не случилось бы. Разве ты не можешь вести себя с ней так, чтобы не портить ей настроение?

– Попытаюсь, а сейчас пойду посмотрю, не подъехал ли кто-нибудь еще. – Джеймс направился к дверям.

Как только он вышел, Мадди, откусив кусочек кекса, обронила:

– А все вы – ты и Эван.

– А мы в чем провинились? – Шейн взял бокал с теплым лимонадом, искренне сожалея, что в нем нет ни капли спиртного.

– Не надо было дразнить его.

– Разве мы его дразнили? – возразил Шейн. – Мы помогли ему стать чуть более закаленным, и только.

– О да, даже слишком закаленным, разве не так? – Мадди обхватила ладонь Митча, и они принялись раскачиваться из стороны в сторону, держась за руки.

Смотреть на эти нежности у Шейна больше не было никаких сил.

– А где мои чипсы и кола?

Мадди мотнула головой в сторону задней двери.

– Все на кухне.

– Я починил протекавшую трубу, – сказал Шейн, вставая и направляясь к дверям, которые вели на кухню.

– Спасибо, – вслед ему крикнула Мадди.

Он шел на кухню в полной уверенности найти ее пустой, но он ошибся. Там напротив друг друга по разные стороны стола стояли Сесили и ее мать Шарлотта. Видимо, разговор между ними был не из легких, выражение лиц у обеих женщин было очень серьезным, а руки они держали скрещенными на груди. Его появление прервало их беседу, но какой бы неприятной она ни была, его приход, судя по всему, был для них еще неприятнее.

Воцарилось неловкое молчание. За этот короткий миг Шейн заметил, как мать и дочь похожи друг на друга.

– Можем ли мы чем-нибудь тебе помочь? – нервно постукивая носком туфли о пол, спросила Сесили.

И сам вопрос, и тон, которым он был задан, окончательно испортили и без того неважное настроение Шейна. Увидев на стойке бара яркий лимонно-красного цвета пакет из магазина, он молча подошел к нему и резким движением его открыл.

– Ничем.

Глава 4

У Сесили перехватило дыхание. Ею овладели настолько противоположные чувства, что она совершенно потерялась. С одной стороны, она была благодарна Шейну за то, что его появление прервало мучительный разговор с матерью, но с другой стороны, ей захотелось, причем очень сильно, задушить его. Мрачно, почти сердито она смотрела на то, как он невозмутимо отправил себе в рот пригоршню чипсов, затем отпил глоток колы из открытой банки «Маунтин дью».

Чувствуя, что ее терпение вот-вот лопнет, Сесили надменно и резко бросила:

– Ты закончил есть? Мы разговариваем, а твое присутствие мешает нам.

Шейн с самим невинным видом почесал затылок. Его светлые волосы, озаренные солнечным светом, падавшим из окна, делали его похожим на ангела, что резко контрастировало как с его поведением, так и с его характером.

Шарлотта вздохнула и отвернулась в сторону дверей.

– Ладно, мне все равно надо переодеваться. Закончим наш разговор потом.

Сесили задумчиво погладила переносицу. Погожий весенний день выдался каким-то нескладным, а если не лукавить, просто неудачным. Более того, весь прошедший месяц, откровенно говоря, оказался неудачным. От осознания своего положения ее настроение явно не улучшилось. Ее хваленое самообладание тоже начинало сдавать. Одной из причин ее дурного расположения был не кто иной, как стоящий неподалеку Шейн.

– М-да, о чем же вы тут так мило беседовали? – от низкого, бархатного тембра его голоса у Сесили по коже побежали мурашки.