Победитель получает все

Хардкастл, а с ним и его свита, двигался по Хай-Степс, произнося речи, пожимая руки и всячески расхваливая свою партию. Люди, вышедшие на улицы, весь день пили и временами начинали буйствовать, но Роксана и наемники держали их в узде. Выступления Хардкастла по-прежнему хорошо принимались слушателями, приводя их в восторг и заражая энтузиазмом. Он был этим очень доволен. Но новости о ходе избирательной кампании в районе Степс не радовали. Адаманту удалось собрать армию вооруженных людей, и они очищали улицы от наемников Хардкастла, лишая его преимущества в местах, которые он считал своей вотчиной. Теперь там распевали песни реформаторов и бросали камни в его людей.

Хардкастл с трудом сдерживал гнев, но не позволял себе терять голову. Он должен ходить по улицам и говорить с теми, кто пользуется влиянием и занимает высокое положение. Пусть Адамант сколько угодно агитирует обывателей. На самом деле Хейвеном управляет элита и купеческие дома. Именно там находится настоящая сила.

Хардкастл ходил от дома к дому, яростно стучал в двери, пылающим взором испепелял привратников, но от него отделывались туманными обещаниями. Очевидно, влиятельные люди были обеспокоены волной насилия, захлестнувшей улицы. Хардкастл с трудом скрывал раздражение: ведь еще недавно те же самые люди громко жаловались в Совете на успехи реформаторов.

Солнце опускалось, дело шло к вечеру, и Хардкастл направился по последнему в списке адресу. Последний друг и последняя надежда.

Он стоял перед домом своего друга Джеффри Тобиаса, нетерпеливо ожидая, когда откроют дверь. Ждать пришлось долго. Роксана лениво чистила ногти устрашающим кинжалом, а Вульф направил взор вдаль, мечтая о могуществе. Хардкастл взглянул на своих сторонников и наемников, стоявших кучкой и недовольно бормочущих что-то себе под нос, и раздраженно приказал им рассыпаться по улице. Ему не нужна армия при разговоре с другом. Если, конечно, друг захочет говорить с ним.

Джеффри Тобиас известен как прижимистый и скупой человек, и его жилище соответствовало этой репутации. Он один из шести богатейших людей Хейвена, жил в дешевом и некрасивом доме самого мрачного района Степс. Стены дома не красили уже много лет, а окна крепко закрыты деревянными ставнями, хотя день еще не кончился. Тобиас считал, что вокруг дома постоянно крутятся воры и бандиты, желая завладеть его денежками. Хардкастл пожал плечами. Вероятно, Тобиас прав. Живущий в одиночку и с виду беззащитный, он мог привлекать жадные взоры любителей легкой наживы. Сам же Хардкастл не сомневался, что грязный домишко со всех сторон огражден заклинаниями. Тобиас знал, как себя защитить.

Он всегда отличался аккуратностью в обращении с деньгами, но, потеряв место в Совете, переключил все внимание на финансовые операции. Человек, который когда-то был одним из вождей консервативной партии, превратился в отшельника. Он ни с кем не встречался, кроме тех, кто ему крайне необходим, и даже тогда — исключительно по предварительной договоренности.

Хардкастл был его другом и, что гораздо важнее, мог кое-что ему предложить. Например, место в Совете…

Разумеется, в ответ на соответствующий денежный вклад в фонд кампании.

Наконец дверь приоткрылась, и в образовавшейся щели показалось лицо хозяина. Он узнал Хардкастла и нахмурился.

Тобиас был невзрачным, потрепанным человеком с бледной кожей и густыми седыми волосами, которые неряшливо падали ему на плечи. Его старомодная одежда была грязной и помятой, хотя когда-то она отличалась изысканным стилем и покроем. Уголки рта уныло опускались вниз, а глаза холодные и умные.

Тобиас долго смотрел на Хардкастла, а затем громко фыркнул.

— Привет, Камерон. Я мог бы догадаться, кто царапается в дверь, ведь выборы на носу. Все эти люди пришли с тобой?

— Да, Джеффри, — терпеливо сказал Хардкастл. — Я ручаюсь за них.

Тобиас снова фыркнул.

— Они останутся на улице. Я не хочу впускать их в дом.

Он отступил, позволяя Хардкастлу войти, и захлопнул за ним дверь. В маленьком узком холле пахло сыростью. Штукатурка на стенах облупилась, а пол ничем не покрыт — просто голые доски. Тобиас провел гостя через холл, открыл дверь и пригласил войти. Хардкастл оказался в уютной, ярко освещенной комнате. Стены обшиты полированными деревянными панелями, на полу — толстый ковер. У камина — огромное кресло, рядом с ним — изящный деревянный столик, заваленный бумагами. Там же стоял прекрасный серебряный чайный сервиз. Тобиас улыбнулся, заметив удивление Хардкастла:

— Камерон, может быть, я и эксцентричен, но не сошел с ума. Я лишен тщеславия, но люблю удобства

Он осторожно опустился в кресло и жестом предложил Хардкастлу поставить второе кресло напротив. Мгновение они сидели, глядя друг на друга.

— Давно не виделись, Джеффри.

— Примерно два года, — откликнулся Тобиас. — Я был очень занят.

— Да, понимаю. Говорят, ты, с тех пор как покинул Совет, удвоил состояние?