Победитель на деревянной лошадке

Поль приходил в ужас. Он изучал в это время с домашними учителями латынь и греческий. Но самые напряженные часы он проводил теперь с Бассетом. Прошли общенациональные скачки. Поль не был "уверен" и проиграл сто фунтов. Близилось лето, он мучительно ждал "Линкольна". Но и на "Линкольне" он не был "уверен" и проиграл пятьдесят фунтов. Мальчик бродил отрешенный, взор его блуждал, казалось, в нем вот-вот что-то взорвется.

-- Брось! Не стоит так волноваться!-- уговаривал его Оскар.

Но мальчик, похоже, и не слышал, что говорил ему дядя.

-- Я должен угадать на "дерби"! Я должен угадать на "дерби"!-- твердил Поль, и его огромные синие глаза светились безумным блеском.

Мать заметила, что с мальчиком творится что-то неладное.

-- Тебе надо поехать к морю. К чему эти ожидания? Лучше поехать к морю. Да, пожалуй, так будет лучше,-- сказала она, озабоченно глядя на сына и чувствуя непривычную тяжесть на сердце.

Мальчик устремил на нее блуждающий взгляд.

-- Я никак не могу уехать до начала "дерби", мама!-- вскричал он.-Никак не могу.

-- Но почему?-- Когда она кому-либо возражала, голос ее был тверд.-Почему? Ты же сможешь приехать на "дерби" с дядей Оскаром, если все дело в этом. Нет никакой нужды ждать здесь. И к тому же ты, по-моему, слишком много думаешь о скачках. Это дурной знак. В моей семье многие были игроками, когда ты вырастешь, поймешь, сколько это нам принесло несчастья. Ты уж мне поверь. И если ты не пообещаешь мне быть благоразумным -- поехать к морю и забыть о скачках, придется просить дядю Оскара не говорить с тобой больше о них и рассчитать Бассета. Ты же комок нервов!

-- Я сделаю все, что захочешь, мама, только не отсылай меня отсюда до конца "дерби".

-- Откуда не отсылать? Из нашего дома?

-- Да,-- ответил Поль, не отводя взгляда.

-- Но почему, странный ты мальчик, откуда вдруг такая привязанность к этому дому? Вот уж не думала, что ты его любишь.

Поль, молча, пристально смотрел на мать. У него была тайна тайн, которую он не поверял даже Бассету и дяде Оскару.

Мать постояла в грустном раздумье, потом сказала:

-- Что ж, раз не хочешь, можешь не ехать к морю до конца "дерби". Но обещай не доводить себя до нервного расстройства, обещай, что не будешь так много думать о скачках и всяких там результатах, как ты их называешь.

-- Нет,-- задумчиво откликнулся мальчик.-- Я не буду о них много думать. Ты не волнуйся. Я бы не стал на твоем месте волноваться, мама.

-- Интересно, что б мы стали делать,-- сказала мать,-- будь ты на моем месте, а я -- на твоем.

-- Но тебе не надо волноваться, мама, поверь мне,-- повторил мальчик.

-- Как я хотела бы поверить в это!-- сказала она устало.

-- Это так, поверь. Я хочу сказать, ты должна поверить, что не надо волноваться.

-- Должна? Что ж, посмотрим.

Тайной тайн Поля был его деревянный конь, тот, у которого не было клички. С тех пор, как мальчик вышел из-под опеки няни и гувернантки, он перенес коня наверх в свою комнату.

-- Право, ты слишком большой для коня-качалки!-- увещевала Поля мать.

-- Понимаешь, мама, пока у меня нет "настоящего коня, пусть будет хоть какой-нибудь ненастоящий,-- схитрил мальчик.

-- Он тебе нужен для компании?-- рассмеялась мать.

-- Да! Он очень хороший, и мне всегда с ним весело.

И вот этот конь с облупившимися боками застыл горделиво в спальне Поля.

До начала "дерби" остались считанные дни, и мальчик становился все возбужденней. Он едва держался на ногах, взгляд его блуждал, он почти не слышал, когда к нему обращались. А его мать то и дело охватывали необъяснимые приступы тревоги. По временам тревога становилась почти нестерпимой. Женщине хотелось броситься к сыну, убедиться, что ему ничто не угрожает.

За два дня до "дерби" мать была на званном вечере в городе, и там ее вдруг снова охватила тревога за сына, ее первенца; сердце сжалось, и она едва могла говорить. Она попыталась бороться с этим сильным, неодолимым чувством, потому что верила в здравый смысл. Но это оказалось выше ее сил. Ей уже было не до танцев, и она спустилась вниз позвонить домой. Гувернантка была безмерно удивлена и встревожена ночным звонком.

-- Мисс Уилмот, с детьми все в порядке?

-- Разумеется.

-- А Поль? Как он?

-- Когда ложился спать, все было прекрасно. Подняться посмотреть?

-- Нет!-- сказала мать Поля решительно.-- Не надо! Не надо его беспокоить. Все в порядке. Идите ложитесь. Мы скоро вернемся.

Ей не хотелось нарушать уединение сына.

-- Хорошо,-- ответила гувернантка.

Около часа ночи родители Поля подъехали к дому. В доме царила тишина. Мать Поля прошла к себе в комнату и сбросила белую меховую накидку. В тот вечер она велела служанке не дожидаться ее. Она слышала, как муж внизу смешивает виски с содовой.

Волнение ее нарастало: крадучись она поднялась наверх к комнате сына. Бесшумно прошла по коридору. Какой-то слабый звук. Что это?

Она застыла возле двери и прислушалась. Странный, резкий, но негромкий звук. Сердце ее замерло. Неумолчный, настойчивый шум. Словно от сильных прерывистых движений. Что это? Господи, что это? Она должна знать. Она узнает этот звук. Такой знакомый ...