Победитель

Она очнулась, только очутившись на кровле, когда в лицо повеяло морской прохладой. В первый миг даже удивилась, как попала сюда, на эту высь надо всем городком и окрестностями. Только сейчас обратила внимание, что у нее на плечах истоптанная мантия, и с внезапным отвращением отшвырнула ее. Внезапной судорогой перехватило горло, Ихазель едва удерживалась, чтобы не разрыдаться, хотя сама не знала, отчего так хочется плакать и что мешает дать волю слезам.

А ширь морская рокотала, золотясь бегучими блестками в той стороне, где над нею стояло солнце. Близясь к берегу, волны вскидывали белые буруны и с глухим ревом обрушивались на песок, разметываясь серебристыми полукружиями. Их гнал ветер, он зарождался где-то в дальней дали, там, откуда взошло солнце, за еле видным на горизонте островом, который зовут Кладбищенским, потому что, по преданию, на нем похоронены останки первых людей, прибывших на Луну вместе со Старым Человеком. Подойдя к самому парапету, Ихазель смотрела на море и на остров, а тот виделся черно-синим пятнышком на серебристом разливе.

Дивен был этот ветер, дивен был неустанный прибой при ясном солнце на погожих небесах, которое, едва успев подняться, уже обжигало лицо, подставленное беспощадному соленому бризу. Полуоткрытыми, алыми, пересохшими губами Ихазель с наслаждением ловила свежее дыхание моря. Под приспущенными веками в переполненных светом глазах все мешалось и плыло: золотое, играющее море, небо и дальний темный остров, словно бы скользящий по волнам все ближе и ближе.

«Со звезды далекой, что сверкает над пустынями, явились люди во время оно» – припомнилось на слух.

И внезапно она обернулась. Но ведь Он же там, Он сражается! Словно только теперь поняв, зачем сюда забралась, Ихазель бегом бросилась на другую сторону плоской кровли, откуда были видны город и прилегающая равнина. Звуки битвы уже стихали, и над гаснущими пепелищами медленно расплывался дым…

Как ни рвались к победе шерны, ободренные успехом первого натиска, им пришлось обратиться в постыдное бегство. И прежде всего – из-за того, что при виде великана, бегущего на помощь людям, в рядах верных выворотней вспыхнуло замешательство. Охваченные ужасом, выворотни бросали оружие и спешили под защиту крепостных стен, начисто позабыв, какое жестокое наказание ждет их за это отступничество. Покинутая в одиночестве горсточка шернов сражалась остервенело, но силы были слишком неравны. Тяжело и неуклюжа витая над шеренгами людей, шерны осыпали их сверху огнем и стрелами, но то и дело кто-нибудь из них падал, настигнутый либо ужасным огнестрельным оружием Победоносца, либо камнем от руки удачливого пращника. Однако, как ни чувствительны были потери, шерны держались, пока не начали подводить перетруженные крылья, одного за другим делая своих хозяев добычей разъяренной толпы.

Сверху Ихазель видела, как те из шернов, кто был поближе к замку, грузно набирая высоту, внезапно повернули к стенам, перевалив через которые, камнем падали вниз от ран и усталости. Но те, кто слишком далеко проник в глубь поселка, будучи не в силах достичь безопасного места, падали на крыши домов и на мостовые, где их ждала мгновенная беспощадная смерть от рук одолевающих победителей. Им ломали крылья, их добивали камнями или, спутанных, бросали на раскаленные пепелища догорающих домов. Но ни один шерн не просил пощады, то ли зная, что эти просьбы напрасны, то ли до последнего издыхания презирая род людской.

Но взоры Ихазели скользили мимо этих, – на ее взгляд, вполне естественных, – завершающих картин боя. Ее глаза искали одного Победоносца. Тот стоял поодаль, опустив, но еще не пряча свое страшное оружие, судя по движениям, выжидающий и сосредоточенный. Оглядывался по сторонам, подавая жестом и голосом какие-то команды. Слов не было слышно, но легко было догадаться, что речь шла о том, чтобы отрезать путь отступления трем шернам, в гуще боя отбившимся от своих и теперь норовящим добраться до замка. Один из них от усталости уже не в силах был взлететь, только перепархивал с крыши на крышу, когда его настигали. Другой сел на конек какой-то кровли и замер, ожидая смерти от руки Победоносца, который целился в него из своего смертоносного оружия. За третьим с криками гнались.

А тот, видя, что путь к отступлению отрезан, а взлететь повыше, куда не достанут стрелы, пущенные руками людей, уже не хватит сил, метнулся туда, где воинов не было, в сторону моря и собора, и канул среди домов. Маневр не остался незамечен, шерн вполне мог пробраться в крепость, обогнув поселок со стороны моря, и вслед ему кинулась шумная погоня.

В ней принял участие и Победоносец, который успел пристрелить второго шерна и теперь бежал по направлению к собору, зорко посматривая по сторонам.