Победить смертью храбрых. Мы не рабы!

Ну что ж, если пулеметчик будет свой на точке, то это кардинально меняет расклад сил. Можно сказать, практически уравнивает.

– Тогда верно. Работает пулеметчик, по его сигналу начинается общая свалка. Группы бьют свои цели, вот эти, – карандаш обводит два треугольника, – открывают или взрывают ворота, подрывают шлюз. Добытое оружие распределяется по тем, кто умеет с ним обращаться. В каждой группе должны быть такие бойцы. Делать это нужно быстро, чтобы через минуту с момента начала операции под моей командой уже был штурмовой отряд. Те, кто остается без оружия, как только нейтрализуют охрану, тут же берут контроль над автомобилями. Без дополнительных команд, в составе тех групп, что уже были образованы.

На некоторое время я замолчал, обдумывая новую диспозицию. Пулемет, с первых минут боя находящийся под моим контролем, вносил коррективы в план.

– Если пулеметчик заранее ваш, туда нужно посадить еще одного стрелка. С оптикой. И начинать им стоит одновременно. Так они вынесут всех оппонентов, не дав им возможности вступить в бой. Сначала выстрелы в ближних, затем уже дальние. Как только закончено подавление, переносят огонь на казарму. Прошить ее несколько раз, чтобы наверняка, только оружейку не трогать. Ее видно будет сверху. Как обстреляет, тогда уже штурмую я. Одновременно со штурмом нужно будет провода оборвать. Рация в казарме – это уже моя забота.

Замолчав, я прогнал в уме все сказанное. Все. Определенно – все. Если все, кто будет задействован, сработают более-менее приемлемо, осечки не будет. План, попахивающий изначально самоубийством, теперь казался вполне реальным.

– Хорошо, – внимательно меня выслушав, Ловкач кивнул, – я дам тебе людей. Под твое подчинение. Личное. Отчаянные бродяги. Правильные. С ними возьмешь казарму и в город пойдешь. Все, что скажешь, сделают.

– Отлично, – подвел итог я нашей беседе.

Ближе к обеду я свел знакомство с семью командирами отделений. Они заходили в барак по одному, проходили за ширму, где их уже ждал я и кратко вводил в курс дела, показывая все тонкости на карте. Затем я переспрашивал, проверяя, как мой будущий подчиненный усвоил материал. Стоило мне утвердиться в мысли, что свой маневр командир группы понял, я отпускал его. Через десяток минут все начиналось заново.

После седьмого посетителя, вдоволь наболтавшись языком, а главное, придя к определенному выводу, я позволил себе небольшой перерыв. Позвал Ловкача и попросил его уделить мне внимание.

– Ты знаешь смысл выражения «загребать жар чужими руками», Ловкач? – Натянутое ширмой одеяло создавало иллюзию интимной обстановки, хотя на самом деле все было далеко не так. Я прекрасно понимал, что, несмотря на кажущуюся пустоту нашей части барака, несколько мужчин крепкого телосложения охраняют моего собеседника.

Ловкач был совсем не прост. И не удивлюсь, если он в действительности был в настоящий момент самой важной фигурой в лагере.

– Знаю, – невозмутимо отозвался зэк.

– Так вот, чужие руки – это мои, верно?

Не думаю, что Ловкач был совсем уж плохого обо мне мнения. Явно выставляя меня перед всеми главнокомандующим, по сути концентрируя на мне все внимание, зэки сбрасывали подозрение с себя. Выходило, что именно я мучу воду, подбиваю людей на бунт, да и план все, кто мог заложить, видели именно в моих руках.

Неужели Ловкач рассчитывал, что я не просеку фишку? Сомневаюсь. Скорее ему было плевать на мои догадки.

Не дождавшись ответа на собственный вопрос, я просто констатировал факт:

– Верно. Моими руками.

Ловкач снова промолчал. Скучающе посмотрел на меня, перевел взгляд на свои ботинки и с коротким вздохом поднялся с кровати.

– Все? – Показывая, что готов уйти и разговор ему совершенно не интересен, зэк сделал шаг в сторону ширмы.

– Сядь. Я не закончил. – Чувствуя, что закипаю, я постарался взять себя в руки. На нервяке я могу наделать ошибок. Потерять контроль над ситуацией. Этого ни в коем случае нельзя было допустить. – Вы четко распланировали бунт и штурм. Освобождение из лагеря. Где столь же скрупулезная проработка нападения на город, Ловкач?

Мой собеседник выразительно пожал плечами, остановившись у ширмы. Вернуться на свое место он не спешил, уходить не уходил и на вопрос не отвечал. Явно старался вывести меня из равновесия.

– Мне не трудно, – принужденно улыбнулся я, напуская на себя деланное безразличие. Оставаться холодным и отстраненным у меня не получилось. Я готов был броситься на говнюка и парой ударов привести его в чувство. И останавливало меня не столько сознание того, что в итоге я получу проблемы от всего барака, сколько ответственность за жизни двоих парней и Нельсона. – Я отвечу сам. Потому что лично ты и те, ради кого это затеяно, не собираетесь в город. Вы хотите сдернуть под общий кипеж.

Ловкач, скрестив руки на груди, внимательно меня слушал. На лице его, понятное дело, прочитать ничего было невозможно, но мне и не требовалось подтверждение моих слов. Я был прав на все сто.

– Это не проблема, Ловкач. Решайте свои дела сами. Но мне нужно в город, понимаешь?

– Понимаю, – наконец-то снизошел до ответа зэк.