Победить, чтобы потерять

В службе Строева этот момент наступил, расцвел всеми гранями счастья и радости. В начале августа, как снег на голову, так ни разу и не позвонив, вдруг приехала Катюша. Красивая и такая уверенная в себе, совсем не похожая на ту, которую он так недавно знал. Васёк, не верил себе, что она приехала к нему в такую даль. В край суровой природы, где сопки с дымящимися вершинами уходят за облака. И ее вид современной горожанки показывает, как она далека от этой суровой красоты, ведь она дитя города, шумных улиц и комфорта.

Вот просто захотела и приехала на время летних каникул, сходу взяв обстановку на месте под полный контроль. Переговорила с директором, и полковник выделил ей одноместный номер со всеми удобствами по льготной цене. А заодно поставил, как говорят военные, на все виды довольствия. Видно, её папочка был в авторитете и на этих далёких окраинах, а не только в пределах своего штаба. И Строев просто не верит, что эта красавица – его девушка, и сегодня ночью они останутся совершенно одни в уютной комнате санатория.

Отчего в душе появилась лёгкая паника, если даже не страх? Одичал он за время службы, уже и женщину боится, хоть мечтает об этом днём и ночью. Вот что делает с людьми обыкновенный отрыв от нормальной жизни и цивилизации. Вечер прошёл у телевизора, выпили по рюмке коньяка, привезенного Катей, потом ещё по одной. Пора бы переходить к более близкому общению, но Васёк всё никак не мог решиться сесть поближе, скованно молчит. И в то же время не может отвести взгляда от груди девушки, так чётко обтянутой платьем.

Так бы и пялились в телик, не зная, что говорить, и прекрасно понимая, чего хотят, не решаясь и всё оттягивая самый главный момент, пока Катерина не взяла решительно инициативу в свои руки. Спокойно встала с кресла, не говоря ни слова, расправила постель, а затем выключила телевизор и свет. Василий замер, почти не дыша, слыша, как прошелестело снимаемое платье, как щелкают то ли кнопки, то ли пуговки. И глаза, привыкшие к темноте, выхватили её ослепительно белое тело, так грациозно скользнувшее под одеяло.

Задыхаясь от близости женщины, дрожащими пальцами расстёгивал и сбрасывал одежду, через мгновение оказался рядом с ней. Катюша встретила его горячими губами и такими же горячими руками, которые он чувствовал везде. И его рука с жадностью гладила упругие груди, в нетерпении скользнула вниз, не найдя белья, легла на то самое дорогое в этот миг и самое желанное.

Сил не было продолжать ласки, женщина оказалась под ним. Он уже не сдерживал себя, с грубоватой поспешностью овладел таким до безумия желанным телом. Как хорошо, что снимать с неё ничего не надо, как и с себя. А потом с неудержимой яростью молодости терзали себя любовью, забыв обо всём на свете, отдавая друг другу всё, на что были способны молодые и жадные до любви тела. И ноги взлетали вверх, обхватив замком спину партнёра в любовном экстазе, и тела сплетались в разнообразной и неистощимой круговерти любви. И горячие поцелуи обжигали губы и тела, в приступах страсти хотелось ласкать и наслаждаться друг другом, не останавливаясь.

Такого с ним ещё не было, хоть его две единственные женщины спокойным нравом в постели совсем не отличались. Василий сдерживал себя, чтобы не сжать девушку в своих сильных объятиях, в приступах постоянно накатывающего любовного безумия. Такая женщина встречается за жизнь, наверное, только раз. Катюша была так желанна, что это даже немного настораживало, он хотел её всегда. Целых одиннадцать дней продолжался этот праздник любви. Их ничто не отвлекало, не тревожило, а постель так ни разу не была заправлена, не оставаясь без дела и став главным предметом для них двоих на это время. Немного смущало обоих то, что в короткие перерывы без любви, они больше молчали, каждый думал о своём, не решаясь поделиться этим сокровенным с партнёром. Да и задыхаясь в любовных объятиях, когда становились единым целым, почему-то не шептали друг другу безумных слов, не признавались и не клялись в любви.

Стремительно проскочил праздник любви, так неожиданно свалившийся на Строева. Катенька упорхнула домой. Расстались, так и не сказав друг другу самого главного, а может, и, не затронув в своих отношениях это самое главное. Простое физическое наслаждение встало глухой стеной, не дало пробиться слабеньким росткам начавшего чуть-чуть пробуждаться чувства. Так хорошо понимали друг друга их тела, притягиваясь словно магнитом, а вот души не слились в одну любовную мелодию. Так и не открыли друг другу свои души, так и остались они запертыми на маленькие-маленькие замочки.