Победи свои страхи, себя и еще кого-нибудь

Иногда, выскочив с кухни, сопровождаемая потоком ругательств и градом из картофелин, я представляла себе, как арендую кухню у соседей или развожу костер на газоне под окнами квартиры.

– У меня все распланировано: каждый грамм еды, каждая минута и каждая копейка, мне семью кормить, а ты – избалованная барышня – хочешь расходовать драгоценный запас на всякую ерунду, – неслось мне вслед. – Пошла вон с моей кухни и не трогай мои кастрюли!

– Чужая посуда и кухня чужая. Плачу тихонько, – мысленно импровизировала я в ответ.

Время от времени я собирала журнальные вырезки с кулинарными рецептами, а после очередного скандала со слезами выбрасывала их.

– Но я не хочу быть избалованной барышней, не хочу, чтобы меня обслуживали и баловали! Хочу готовить и вести хозяйство как настоящая женщина. Я в силах участвовать в жизни семьи, а не быть объектом для героической заботы. Учеба это конечно важно, но далеко не все в жизни.

И что я такого смешного сказала?

Такой же яростной критике подвергались и попытки украсить дом, что-то улучшить в интерьере. Даже сейчас с некоторым страхом вспоминаю, какую бурю негодования вызвал мой рейд в домашнюю аптечку. Но ведь я совершила хороший поступок – выбросила просроченные лекарства.

– Это неважные мелочи, а я занята главным и основным, – следовала немедленная реакция вперемежку с жалобами на большое количество дел, усталость и т.д.

Тут же выяснялось, что моя помощь не требуется, делать что-то самой мне никто не доверит и вообще, мне следует вернуться к своим занятиям. Начитывать и прорабатывать, добиваться и пробиваться!

Мой ответный вопрос поверг маму в изумление.

– А жить когда?

– Ну… это и есть такая жизнь, – ответила она после некоторой паузы.

В свободное время мне хотелось вместе с мамой рукодельничать, украшать дом. Все же этим занимаются, почему мы не можем? Например, сшить передники из старых вещей. Давно же собирались… Опять нет?

Да, но обстоятельства…

В какой-то из дней мы с мамой договорились, что вместе разберем шкафы и освободим их от ненужных вещей. Дальнейшее напоминало сюжет народной сказки. Да, мы этим займемся, только сначала нужно… Так продолжалось до самого вечера. Да, я пообещала, – прозвучало итогом этого дня. – Но обстоятельства сложились по-другому.

В дальнейшем я предпринимала массу усилий, чтобы защитить свои планы от таких вот обстоятельств. И вообще, обещания надо исполнять. Это всегда считалось обязательным для меня. Почему же для других это не так?

4. Будь собой. Будь, какой тебя придумали

Первая в своем поколении – почетно, не правда ли? Старшая по отношению к тем, кто родился позже меня – ведь здорово же? Занимающая промежуточное место между ними и взрослыми. Думаете, одно следует из другого? Даже и не мечтайте!

Первому ребенку достается больше всего воспитания и нравоучений.

Первого больше всех боятся испортить неумеренной любовью, перехвалить и, следовательно, вырастить черствого бессердечного эгоиста.

Это с одной стороны, а с другой – если ты единственный ребенок на три семьи взрослых, с тобой носятся, одновременно наперебой рассказывая тебе, какой ты должна быть. По сути дела, придумывая тебя. Словно рисуя свой узор поверх того, который уже существует.

Когда сверстников рядом нет, чьими глазами смотришь на себя? Правильно – глазами старших, где отражается девочка-дюймовочка, чудо с бантиками и далее по тексту. А что повторяют взрослые умильными голосами?

– Какая ты хорошая! Вот такой и оставайся, не спеши взрослеть.

Вторая бабушка по этому поводу не раз читала стихотворение Кузмина:

Дитя, не тянися весной за розой

Розу и летом сорвешь

Весною сбирают одни лишь фиалки

Помни, что летом фиалок уж нет.

Но если у поэта лето с его розами все-таки наступало, я старательно делала то, что порадует любимых и близких.

Питер Пэн женского рода.

За отсутствием перед глазами живых примеров, как себя вести, какой должна быть, я брала пример с героев детских книг. Хорошие добрые советские книги… Вот только дети там были не такие как в жизни. И уж точно не современные.

К этому я вернусь, рассказывая об отношениях с одноклассниками. О своих отчаянных попытках сделаться своей в коллективе сверстников.

Старшие не видели в происходящем ничего странного и неправильного. Сейчас это назвали бы отсутствием социализации, но тогда в семидесятые такого слова не существовало.

До старших классов моими любимыми были приключенческие книги из папиной юношеской библиотеки. Детские и подростковые. Это сейчас пишутся умные статьи о стране вечного детства, где переход в юность воспринимается как трагедия. Где время скачет на одной ножке по кругу.

– Если во взрослой жизни все так плохо, – рассуждала я сама с собой – зачем туда вообще стремиться? Мне и здесь прекрасно! По радио, вон, опять так печально пели про парусник, который должен увезти из детства в юность. Не пойду туда, ни за что! Силой и то не затащат!

Окружающие на все лады одобряли такой взгляд на ситуацию.