Победа для Гладиатора

— Это запрещённый приём, — выдыхаю я. Ну что я могу противопоставить этим чулочкам? И этим крепким ягодичкам, и этой полосочке бикини, которую она сама подцепляет пальцами и отодвигает в сторону? — Ну, иди сюда.

Я знаю, что она уже мокрая. Вижу эти влажные складочки, по которым ещё в своё удовольствие вожу скользкой, подрагивающей головкой. Знаю, что могу войти в эту узкую щёлку так глубоко, как захочу. И вхожу. И моя девочка уже не стонет от боли. Только от удовольствия. Смыкается на мне тугим кольцом, обхватывает напряжёнными мышцами и сокращает их в такт толчкам, пока я выплесну всё, до последней капли. Она так многому научилась за эти дни.

Оргазмом, тяжёлым, полновесным, мучительным, простреливает так, что болят стиснутые челюсти.

— Давай не будем ставить этот укол? — сажаю я её спиной к себе на колени, обессиленно упав на кушетку. Прямо так, как был, со спущенными штанами, с поникшим латексом, беспомощно свисающим с конца со всеми моими надеждами внутри. — Неужели тебе так плохо со мной? Неужели думаешь, что я вас брошу? Что отпущу тебя?

— Алекс, пожалуйста, — вижу, как стискивает она зубы.

— Девочка моя, — оставляю я влажный укус на её шее. — Ну, неужели ты до сих пор думаешь, что я кому-нибудь когда-нибудь тебя отдам?

— Алекс! — отстраняется она, недовольно и даже зло. — Ты смирился, что Маринка встречается со Стасом?

— Да, чёрт побери! Мы с ним поговорили, я даже извинился. Но при чём здесь это?

Вот. Она опять сердится и уходит от разговора.

— Ты поговорил с Надеждой Андреевной по поводу китайского товара?

— Я же объяснял тебе, что знаю всё это прекрасно. Я не нуждаюсь в её оправданиях. Ушла и ушла. Скоро найду нового директора, и забудешь её как страшный сон, — тоже злюсь. Умеет она сбить настрой. — Компания давно так работает, все эти французы с итальянцами всегда отшиваются в Азии, Пинкертон мой. Но, да, на всякий случай я все перепроверил ещё на раз. Ещё будут вопросы, мой дорогой исполняющий обязанности директора?

— А завскладом уволил? Ту, что так любила считать чужие денежки и распускала все эти грязные сплетни?

— Ты же сама набирала новую команду на склад, — поворачиваю я её мордашку, и пристально всматриваюсь, почуяв неладное. К чему она клонит?

— То есть ты сделал всё, о чём я тебя просила?

— И то, о чём не просила — тоже, ибо разбираюсь во всём этом лучше.

— Это неважное уточнение. Главное, ты сделал всё, как просила я, — фыркает она и встаёт. — Так зачем ты мне такой, Берг? Вот такой ручной, послушный, беззубый?

Я открываю и закрываю рот, как рыба на дне водоёма, с которого резко ушла вода. А эта зараза равнодушно достаёт из сумки влажные салфетки, одну из которых протягивает мне. Приводит себя в порядок, одёргивает юбку и поправляет в зеркале слегка поплывший макияж.

— Ах, так? — рывком надеваю я штаны, и сдувшийся латекс вместе с салфеткой бросаю в кучу какого-то мусора в углу. — Я, значит, стал твоим ручным зверьком?

— Да, мой дорогой, — улыбается она торжествующе.

— Безропотный? Покладистый? Терпеливый?

— Дрессированный, милый, домашний, — наматывает она на руку галстук, подтягивая меня за шею вниз. Я, конечно, сопротивляюсь — столетний дуб нагнуть легче. Но эта бестия тыкает меня острым ноготком в живот, и я поддаюсь — рефлекторно сгибаюсь. За что получаю благосклонный поцелуй в нос, как комнатная собачка.

— Угу, значит, хочешь поиграть? В подчинение? — спрашиваю я уже в машине. — Хорошо. Их есть у меня.

И перегнувшись к водителю, шёпотом сообщаю, куда мы сейчас едем.

55. Виктория

Чёрт, ведь знала, что играю с огнём.

Что он обидится, расстроится, разозлится. Что это несправедливо и даже жестоко по отношению к нему. Но того, что в качестве мести Алекс потащит меня в секс-шоп, никак не ожидала.

Не знаю, почему меня берёт оторопь в этом заведении. Вот делать Алексу приятно рукой за столиком в ресторане - мне не стыдно. Не стыдно вытирать испачканную руку об накрахмаленную салфетку, пока, прикрыв лицо рукой от внезапно появившейся официантки, он делает вид, что уткнулся в меню.

Но в этом месте воздух словно пропитан пошлостью и развратом. Мне нечем дышать и хочется поскорее выбежать. Хотя на самом деле пахнет всего лишь резиной и дешёвым пластиком, как в отделе игрушек на китайском рынке.

- День добрый, - вглубь довольно скромного по размерам помещения Алекс подталкивает меня в спину.

- Здравствуйте, - выходит нам навстречу из-за прилавка парень- продавец. Ни о чём не спрашивает, но вытягивается в струнку, готовый к любым вопросам.

Чёрт, ещё и парень. Мне и так здесь ужасно неловко среди всех этих резиновых фаллосов, ещё и одни мужики вокруг.

- Вы знаете, моей жене захотелось чего-нибудь пожёстче, - невозмутимо сообщает Берг. - Где у вас тут всякие кляпы, ошейники?

Он осматривается как ни в чём не бывало и даже по-хозяйски меня приобнимает, пока продавец идёт впереди нас и показывает на стеллажи.