По зову сердца

– Понимаешь, Анна Алиса, это все меняет. Смерть Чарльза означает, что линия Мэллори прервется. Веками в этом доме жили Мэллори. Теперь цепочка разорвана.

– Имена имеют такое большое значение? – спросила я.

– Фамилии имеют. Люди придают очень большое значение родовым фамилиям. Теперь мне придется думать о судьбе этого дома и обо всем остальном. Если ты выйдешь замуж и уедешь из страны, что тогда? Семья рассеяна… Фамилия утеряна. Чарльз жил бы здесь.

– Я поняла, – сказала я. – Но так ли это важно, в самом деле? Люди должны быть счастливы. Они находят счастье с другими людьми, а не с домами или фамилиями.

– Ты говоришь как влюбленная девица. Это Магнус, верно?

– Да, Магнус.

– Толковый юноша. Он много путешествовал и любит картографию… Так, как я ее никогда не любил. Мастерс такой же. Некоторых это захватывает. Мастерс говорит, Магнус – картограф от Бога. Да и тяга к приключениям у него в крови. Чарльз был таким. – Он немного помолчал и прибавил: – Мне нужно повидаться с Грэмптоном.

«Сыновья Грэмптона и Хендерсон» – наша адвокатская контора.

– Я думал о доме. Он должен перейти тебе. Как ты с ним поступишь? Надеюсь, ты не станешь его продавать.

– Нет, папа, не стану.

– Надеюсь, здесь всегда найдется место для твоей мачехи, покуда она жива. Я внес ее в завещание. Есть, конечно, еще твой двоюродный брат Джон, но о нем я уже давно ничего не слышал. Он тоже Мэллори… Так что усадьба, пожалуй, должна достаться ему… если… ты почему-то… не захочешь жить здесь. Но не при жизни твоей мачехи, разумеется.

– Папа, вы говорите так, будто надумали умирать.

– Нет-нет, я еще не собираюсь умирать… Просто хочу убедиться, что все будет, как полагается… А после того, что случилось с Чарльзом… – Его голос осекся.

Я взяла его за руку. Мы редко показываем друг другу чувства.

Не люблю я такие разговоры. Отец как будто готовится к смерти.

Это был странный месяц. Печаль тяжелой тучей нависла над усадьбой, и, лишь выбираясь к Магнусу, я немного отхожу.

Испытывать такое счастье и знать, что беда может грянуть в любую минуту… Я думаю об этом постоянно. В таком подавленном настроении я и обратилась к дневнику.

3 сентября

В дом пришло горе.

Сегодня ночью умер отец. Его нашла мачеха. Она пришла ко мне с лицом бледным как мел, губы ее дрожали, а темно-голубые глаза как будто увеличились в размере.

– Анна… Анна Алиса, идемте со мной… Посмотрите на отца.

Он лежал на спине с бледным, застывшим лицом. Я прикоснулась к его щеке. Она была очень холодная.

Я посмотрела на мачеху и сказала:

– Он… умер.

– Нет, не может быть, – произнесла она так, будто умоляла меня согласиться. – Это, наверное, приступ.

– Раньше такого с ним не было. Пошлите за доктором.

Она упала в кресло и закрыла руками лицо.

– О, Анна Алиса, нет, нет!

Я оставалась на удивление спокойной. Словно была готова к этому.

– Я пошлю кого-нибудь за врачом, – сказала я.

Я вышла, оставив ее с ним.

Со мной вернулась экономка. Увидев отца, она заплакала. Мачеха все так же неподвижно сидела в кресле, закрывая лицо ладонями.

Я подошла к ней и обняла одной рукой за плечи.

– Боюсь, что он умер, – сказала я. – Крепитесь.

Она посмотрела на меня тоскливыми глазами.

– Он был таким добрым со мной, – с дрожью в голосе произнесла она. – У него… У него ведь были раньше такие приступы… Может, он…

Я покачала головой. Не знаю почему, но я не могла оставаться в той комнате. Я вышла, оставив мачеху, спустилась к парадной двери, остановилась на пороге и, глядя на Грин, стала ждать доктора.

Мне показалось, что минуло несколько часов, прежде чем он пришел.

– Что случилось, мисс Мэллори? – спросил он.

– Отец. Он умер. Наверное, ночью.

Я сопроводила его к смертному ложу. Он осмотрел отца, но говорил очень мало.

Выйдя из комнаты, он сказал мне:

– Ваш отец так и не оправился после смерти сына.

И вот я сижу перед раскрытым дневником, записывая события этого печального дня. Я все думаю о нем и о том, как он изменился, когда женился на мачехе. С ее появлением мы как будто стали настоящей семьей.

Последний год он был счастлив. И в этом только ее заслуга. Я должна быть благодарна ей. Жаль, что я не испытываю этого чувства.

А теперь он мертв. Я больше никогда не увижу его дремлющим в кресле, сидящим во главе стола, излучающим довольство семейной жизнью.

В доме царят мрак и уныние. Скоро похороны. Мы будем во всем черном. Мы пойдем на погост, будем слушать священника, смотреть, как опускают в могилу гроб. Ударит колокол.

Потом мы вернемся в дом… Другой дом. Без него он не сможет оставаться таким, как прежде.

Каким он будет? Мне трудно это представить.

В нем будет жить мачеха. И Фредди. Я потеряла отца и брата. Но в доме Мастерса в Грэйт Стэнтоне, в своей маленькой комнате, живет Магнус. Он будет думать обо мне так же, как я буду думать о нем. Пока он здесь, бояться нечего…

А если бы не было Магнуса, стоило бы мне бояться?

Я не сразу нахожу ответ. Да, наверное, стоило бы. Чего? Мрачного дома, обители смерти? Или жизни без отца? Почему мысли об этом меня так тревожат?

Но мне нечего бояться, потому что Магнус есть… Он ждет того дня, когда мы сможем быть вместе.