По зову долга

– Ты сейчас отдыхай, утро вечера мудренее. Утром и разберёмся. Он похлопал неожиданно ободряюще по плечу и отправил его в комнату отдыхать. В своей комнате Егор улёгся не раздеваясь на диван. На душе стало как-то «муторно», хотелось забыться. Но он не мог. Перед глазами непрерывно вставало светящееся счастливое лицо Кати, бледные, худые, где-то даже истощённые личики детей, ужас их бытия, убогость оснащения и беднота, и наглые, уверенные в своём праве творить по приказу хозяина любые преступления, хари этих начальников. Нет, не смог бы он оставить детишек наедине с этими «выкормышами» поганой власти, бросившей на произвол судьбы целое поколение детей. Нет не смог бы! Но он так же понимал и командира. В том, что им приходится делать, успех может быть достигнут только их монолитностью, способностью действовать, как одно целое. Цементирующим же является безусловное исполнение приказа, именно безусловное, не подверженное никаким коллизиям! Никто ни вправе нарушать приказ, ибо всякое нарушение его, пусть даже в малом, есть начало разрушения их монолитности, развал боевой единицы. Их этому начали учить с самого начала. В этом командир прав, давая такую оценку совершённых им действий. Да и сам Егор наверняка бы поступил так же на месте командира. Эта ночь у него была одна из худших в его жизни. Она тянулась мучительно, тоскливо. Он вновь и вновь спрашивал себя и не находил ответа. Ему отлично было известно, какую брешь в команде пробьёт его отстранение. Ведь в этой боевой единице все роли распределены уже много лет назад, каждый из них досконально, можно утверждать до инстинкта знает свой манёвр и манёвр боевого друга. Заменить то его сейчас попросту некем, если конечно не отозвать кого-нибудь обратно Илью, Сергея, Опанаса, Казимира. Любой из них сейчас готов встать на его место, только позови. Но вот полностью его заменить они не сумеют. Каждый в команде Деда уникален! У каждого достигнут высочайший профессионализм в своём боевом деле! Но всё проходит, как проходит гроза, буря, шторм. Прошла и эта тягостная ночь. Весь «разбитый», какой-то даже «погасший» встал он с рассветом. Попытался как всегда привести себя в надлежащее состояние. Ему очень не хотелось, чтобы его товарищи, с кем он не раз смотрел смерти в лицо, с кем ему приходилось пережить тяжелейшие ситуации, когда их спасала только монолитность команды, высочайший профессионализм каждого, уверенность в боевых друзьях, видели его сломленным. Конечно контрастный душ, физические нагрузки, коими он постарался нагрузить себя, смогли хотя бы внешне вернуть ему форму, но в душе, в сердце ничего не изменилось, да и слишком хорошо знали они друг друга, чтобы не понять его истинного состояния. Закончив своё приготовление к «разборке», он уселся и стал ждать. Снова медленно, тягуче, как резина, потянулось время. Пришёл Николай, посмотрел на него, покачал головою, но ничего не сказав, подал поднос с завтраком, поставил и вышел. Еда «не лезла» Егору в горло. С трудом заставил себя хоть немного съесть и отпить. Отставил в сторону поднос с не доеденным и не допитым и вновь, как ни старался не делать этого, погрузился в свои тягостные раздумья. Они были прерваны внезапно снова приходом Николая и словами:

– Пойдём Егор, команда собралась. Он встал и пошёл за ним внезапно «отяжелевшей» походкой. В большой комнате, в которой они обычно совместно проводили свои вечера, были собраны, кроме Опанаса и Казимира, все. Они ободряюще посматривали на него. Встал командир:

– Егор мы обсудили ситуацию, твои товарищи хотят тебе задать вопросы, прежде чем высказать своё мнение, мы уверены ты ничего не скроешь от нас. Итак, кто первый? Встал Николай:

– Скажи Егор, у тебя в Коломне появилась женщина?

– Да, появилась. Она мне очень дорога, ради неё не пожалею своей жизни.

– Понятно, тогда ответь, ты провёл операцию по восстановлению систем жизнеобеспечения детского дома ради неё?

– Нет, всё сделал ради детей, потому что их просто таким образом сживали со свету, лишая тепла, нормальной еды, воды, канализации. Сживала мразь, нелюдь. Им этим подонкам было безразлично их страдания, они видите ли только выполняли приказ! – Егор от душившей его ненависти, скрипнул зубами, немного помолчал и продолжил:

– Скажу Вам честно, глядеть им в глаза после моего бездействия я не смог бы. Поймите меня правильно им же больше не у кого искать помощи, их же бросили на произвол судьбы, обрекли на выживание. Да и живы то они, если, говорить на чистоту, только из-за таких как Катя. Они отказывают себе во всём, отдают им последнее. Сами тоже еле живут, ведь эта нелюдь им даже зарплату не платит. Вот такие дела. Судите меня как хотите, но детишек не смог бросить. – Встал Илья.

– Друзья, да кого же мы с Вами судим? За что? Да каждый из нас тоже бы самое сделал бы!

– Погоди Илья, прервал его командир:

– Пока ещё не все задали свои вопросы, своё мнение мы выскажем потом. Так, у кого ещё вопросы? Встал Сергей: