По закону Мёрфи. Часть 2

В бункер нельзя было попасть просто так. Основные входы давно завалены, во избежание паломничества любопытствующих, асоциальных личностей и возможных терактов. Этот недострой связан с подземной системой жизнеобеспечения города. Пётр Алексеевич был одним из тех, кто знал, как попасть внутрь. Его детство прошло в играх рядом с бункером, он видел, как заваривали двери и засыпали все известные ходы в небезопасное для детских игр место. Это только подстегнуло мальчишек найти другой путь попасть внутрь. Он не единственный, кто знал об этом, но интерес к бункеру давно утрачен, а у нынешней молодёжи другие забавы. Пётр провёл нас в бункер, и показал комнаты, где мы можем вполне комфортно расположиться. При желании мы можем изучить коридоры, которые непонятно куда ведут. Скорее всего, именно там имеется ещё один выход на поверхность, а возможно, это тупиковый вариант. Хотя прогулка по тёмным коридорам — не то, чем бы я хотела заниматься.

Сосед отправился домой отдыхать, а мы принялись за обустройство нашего временного жилья. Приятным открытием стал работающий душ. Питьевой водой мы запаслись, а на остальные удобства не рассчитывали. Надувной матрац один, но мы вполне поместимся на нём вдвоём. Стол и стулья сохранились с тех времён, когда в бункер мог заглянуть любой желающий, мы их просто отмыли и перетащили в комнату поближе к душу. Кроме фонариков, у нас были свечи и керосиновая лампа, хранившаяся у Петра Алексеевича на всякий случай. Мне проще, я могу выбраться на поверхность в любой момент, а у Эджея из развлечений будут только книги.

Первый день мы только и делали, что осматривались. Бункер был рассчитан примерно на сто пятьдесят человек. Практически все комнаты представляли собой бетонные коробки без дверей. Оказавшись здесь одна, точно бы сошла с ума от страха. Причудливые тени от лампы, полная тишина и только собственное дыхание и отчётливый звук шагов наводили необъяснимый ужас. Коридоры, заканчивающиеся тупиком, мы проверили, а тот, что должен вести на поверхность, до конца пройти не смогли. Он оказался соединён с туннелем, заполненным водой, и чтобы исследовать его до конца, как минимум нужны резиновые сапоги.

— Эджей, хватит читать. Мне скучно.

— Может, тоже выберешь что-нибудь почитать? — он махнул рукой в сторону кипы газет и журналов.

— Не хочу.

— Сходи наверх, прогуляйся.

— Я не настолько соскучилась по людям.

— Тогда что?

— Я тут подумала, может, твой Марк наврал. Нет никакой взрывчатки.

— Ками, ты же понимаешь, что проверить это можно только одним способом.

— Да, но…

— Хочешь попробовать, провести на мне эксперимент?

— Нет, конечно. Ладно, я спать.

Что на меня нашло? Мальчишке и так несладко приходится, ещё я по больному прошлась. Завтра выберусь из бункера и попробую в сети поискать подходящего специалиста. Вряд ли отыщу, но поискать стоит, нужно что-то делать. Прошло всего три дня, а я уже начала цепляться к парнишке.

Эджей смотрел в книгу и не видел, буквы сливались в одно чёрное пятно. Ками права, сколько он просидит в этом подземелье? Неделю? Месяц? Год? Прошло несколько дней, а ему уже хочется выть. Он привык к свободе, к полётам среди звёзд, а вынужден забиться в нору, словно трусливый заяц. Ему не надо быть видящим, Эджейи так знает, Марк найдёт беглеца. На его стороне знания, люди и сила. Ками вроде уснула, и Эджей, полежав ещё немного, решился проверить, сколько было правды в угрозах Марка. Он тихонько вышел из комнаты, подсвечивая дорогу фонариком. Угнетающая темнота давила со всех сторон. Человеку необходимо видеть яркое солнце, бескрайнее небо и иметь возможность прогуливаться по улочкам города, наслаждаясь красотой окружающего мира.

Эджей зашёл в душ, там они нашли осколок зеркала, в которое он сейчас и смотрел. Отец найдёт его, обязательно найдёт. Но как можно найти того, кто прячется? Душу Эджея разрывали внутренние противоречия, он хотел жить и не хотел жить так. Как крыса, прячась в норе. Так можно и состариться. Рука нащупала в кармане брюк складной нож. Словно в трансе он подцепил самовосстанавливающийся материал, оттянул его от шеи и просунул в образовавшееся пространство лезвие ножа. Будь что будет. Он кочевник, сын своего отца и никогда не склонит голову перед опасностью и чужаками. Только он решает, как ему жить, с кем дружить, а кому служить.

Я задремала, но услышав, что Эджей вышел, решила пойти за ним. Иногда вообще не думаю, что говорю и кому. Эджею всего четырнадцать, и надежда — единственное, что у него осталось, а я потопталась по ней ногами, заставив сомневаться. Подумаешь, шрамы на лице, зато жива и свободна, а он живёт в постоянном напряжении, с ощущением, что из ловушки, в которую угодил по собственной глупости, не выбраться. Эджея нашла в душевой, он сидел на коленях перед зеркалом и держал около горла нож.

— Нет!